Дороти Иден - Агнец на заклание

- Я не буду убирать в комнатах, что рядом с моей... Они - как кладовки. Папа держит там старые фотоматериалы и разный хлам. Я не могу заставить его что-то выбросить, и вам, я думаю, это тоже не удастся. Там все свалено в кучу и собирает пыль.

Маргарет заявила это так, будто Элис - удачливая претендентка на работу, преемница Маргарет. И девушка пела оттого, что ей удалось отделаться от этих хлопот. Маргарет вела себя непривычно, она готова была говорить и говорить без умолку. Как-то ребенком Элис осталась погостить у тети и нечаянно сломала китайскую чашу, которую тетя очень ценила. Она очень испугалась, побоялась признаться и стала без устали лепетать о чем попало, прежде чем признание само не вырвалось у нее. Сейчас Элис поняла, что Маргарет ведет себя так же. Она говорит, чтобы не думать.

Что-то сидело у нее в голове, будоражило. Наверное, то, что наконец-то исполняется ее желание и она станет врачом.

- Сегодня я вернусь в домик, - услышала Элис свой голос.

Маргарет вскинула тяжелые брови.

- Что-то случилось?

- Нет, но я достаточно хорошо себя чувствую, вот и все.

- Но вам еще нельзя вставать, - рассудительно сказала Маргарет. - После такого сотрясения надо отдыхать. Вы встали слишком рано.

Может быть, она такая нервная из-за сотрясения мозга? Элис вдруг накинулась на Маргарет.

- Вчера для тебя было бы самым большим счастьем, если бы я встала и убралась. Что случилось? Почему ты изменила свое мнение?

Широкое лицо Маргарет залилось краской, она вцепилась в тряпку и стала яростно вытирать пыль.

- Непоправимое уже сделано! - Она вдруг резко повернулась. - Не спрашивайте меня почему. Я сделала то, что, думаю, должна была сделать. - Ее лоб перерезали морщинки, а нос наморщился, точно она собиралась заплакать. Она заторопилась, а Дандас уже поднимался по лестнице. Его седые волосы были взлохмачены, а бесцветные глаза смотрели спокойно и сонно, как у ленивого тигра. (Теперь она всегда думала, что его глаза похожи на тигриные.).

- Доброе утро, девочки. О, Маргарет сегодня героиня. Знаешь, дорогая, всю жизнь девочка была полна романтических идей о спасении жизни. Я думаю, ее влечет драма на операционном столе. Что ж, цыпленок. - Он слегка хлопнул ее по затылку. - Элис и я желаем тебе удачи! И, я думаю, пора завтракать.

Когда Маргарет молча пошла к лестнице, Дандас обнял Элис. Сквозь тонкую ткань халата она чувствовала сильные и мощные руки. Они держали ее, как в тюрьме. В ушах громко звучали насмешливые гудки автобуса Феликса, и после внезапного напряжения Элис заставила себя расслабиться и ответить Дандасу. Дорогому Дандасу, который так добр и собирается так ее ценить...

За завтраком она снова не была сама собой, отламывая кусочки тостов и вежливо отвечая Дандасу. Она была будто в полусне, говорила только "да" и "нет", улыбалась, а в голове шла работа. Самое важное - поехать в Хокитику к священнику. Затем вернуться к Торпам и узнать, что делается там. Потом встретиться с Тотти, которая должна объяснить свое предупреждение насчет двери. Надо идти туда днем, потому что, пока светит солнце, ей ничего не страшно.

Если она ничего не узнает, то наведет справки в отеле: не улетел ли кто-нибудь в Австралию на прошлой неделе.

(Если Феликс подозревает, что письмо - подделка, как он мог уехать и оставить тайну нераскрытой? Если это письмо трюк, тогда и первое, что на камине, тоже. Тогда с Камиллой случилось что-то серьезное, и ей одной придется выяснить это.).

- Похоже, погода улучшается, - говорил Дандас. - И мне надо фотографировать. Элис, когда ты пойдешь со мной на ледник?

Облака немного разошлись, тонкий лучик солнца лег на скатерть, и Элис почувствовала, как ее настроение поднимается. Сегодня она сможет выйти из дома и сделать все, что наметила.

- О, уже скоро. На днях. А это очень трудно?

- Нисколько. Мы заберемся не очень высоко, сделаем несколько снимков на рассвете. Я давно хотел.

- То, что мужчине легко, на самом деле очень трудно. А как ты думаешь, это легко? - спросила она Маргарет.

Маргарет уставилась на свою тарелку. Ее лицо стало задумчивым и замкнутым.

- Я там никогда не была.

- Правда, не была? - удивилась Элис. - Тебе разве не хотелось?

- Ну, это, в общем-то, моя вина, - сказал Дандас. - Когда она была маленькой, я боялся брать ее с собой. И она стала бояться, ей мерещились трещины, она не могла на них смотреть.

- А они страшные? - спросила Элис.

- Ну, конечно, есть опасность сорваться.

- Ты не все рассказал Элис, папа.