Эйлин Гудж - Чужие страсти

Паника Лайлы мгновенно превратилась в тяжелый всепоглощающий ужас. Она чувствовала пульс, бившийся где-то глубоко, в ее внутренностях, а окружающий мир вмиг утратил краски, став серым. Покачиваясь, она встала на ноги, уже понимая, что ее ждет в другом конце прихожей.

— Гордон? — тихо позвала она и медленно двинулась по коридору.

Тишина.

Дверь в кабинет Гордона открылась со скрипом. Пока она приближалась к нему, время, казалось, остановилось. Лайла видела пылинки, лениво кружившие в луче света, косо падавшем на полированный пол, где лежала дорогая бухарская ковровая дорожка, скатанная в рулон; в какой-то момент до ее слуха пробилась мелодия: в кабинете тихо звучала скрипка. Бетховен… или Брамс? Муж любил классическую музыку, но его любовь к ней вызывала у него изумление. «Поразительно, не правда ли? Ведь я рос, слушая, как пиликает на своей скрипке Мерл Хаггард [12] Известный американский кантри-певец. . Тогда я не смог бы отличить скрипичную сонату от вопля кошки, которой придавили хвост дверью автомобиля», — часто говаривал он со смущенной улыбкой.

Когда Лайла вошла в кабинет, мелодичные звуки взлетели до крещендо, затем повисли, замерев на одной, невероятно чистой ноте. До конца ее дней это музыкальное произведение будет неизменно вызывать у нее ощущение струйки холодного пота, бегущей вдоль позвоночника. И картину крови перед глазами. Крови ее мужа, разлитой лужей на полу. Гордон лежал мертвый, выпустив из негнущихся пальцев револьвер 38-го калибра, из которого он выстрелил себе в голову.

— Тушь! — рявкнула Абигейл в телефонную трубку своей секретарше и нахмурила брови. — Нет, не туш, который играет оркестр, а тушь, которой пишут. Мне еще потребуются штемпельные подушечки, полдюжины, точнее по шесть штук красных и черных, для моей части передачи «А.М.Америка». — Она собиралась продемонстрировать новый способ создания узоров на упаковочной бумаге для подарков с помощью кулинарных формочек, используемых при выпечке. — Нет, не сегодня — на следующей неделе. Но проследи, чтобы стилист занялся этим прямо сейчас. — Она в раздражении повесила трубку и громко фыркнула. — Неужели я и в самом деле все должна делать сама?

На правом ухе Абигейл почти постоянно висел наушник блютус , мигавший яркой лампочкой, а она, выбивая на кафельном полу бешеный ритм высокими каблуками, летала по кухне, где в это время завтракали ее муж и дочка. Постоянно жившая с ними домоправительница Вероника готовила омлет на кухонной плите «Гарланд», поражавшей своими ресторанными масштабами.

Абигейл думала над тем, не пришло ли время уволить кого-нибудь из помощников, которых она только что взяла на работу. Ну хорошо, фактически сама она на работу никого не брала, но очень бы хотела заняться этим с тех пор, как передала столь важную функцию своему исполнительному директору Эллен Цао. Однако… неужели ей недостаточно бизнеса по обслуживанию банкетов, книг, выступлений перед средствами массовой информации, чтобы еще присматривать и за этим? А сейчас еще новая линия белья для спальни и ванной комнаты, которая вскоре появится в тысяче двухстах гипермаркетах «Тэг» по всей стране. Запуск этого производства будет новым шагом в хорошо продуманной кампании, после чего имя Абигейл Армстронг станет известным в каждой семье. При мысли об этом внутри у нее пробежал холодок, вызванный одновременно тревогой и предвкушением приятного.

— Я собирался спросить, не хочешь ли мой омлет, но вижу, что ты сейчас предпочла бы что-нибудь посущественнее, — заметил Кент. Она обернулась и обнаружила, что муж, выгнув бровь, следит за ней поверх газеты. — Как насчет еще одной чашечки кофе вместо этого? — Он положил газету и поднялся, чтобы принести кофейник.

— Как раз то, что мне сейчас нужно. — Абигейл была так возбуждена, как будто только что пробежала марафон. — Прости, если я немного нервная, — извинилась она, пока Кент наливал в кружку кофе. Он пожал плечами, как бы говоря: «Тоже мне новости». — У меня сегодня поздняя встреча с представителями от «Тэг». Они хотят поговорить о маркетинговой кампании, а у меня пока нет даже окончательной даты отгрузки.

На фабрике в Мексике одна за другой постоянно возникали какие-то проблемы, и в результате они основательно выбились из графика. Это была ее вина — Абигейл, взяв на себя вопросы производства, настояла на личном контроле, надеясь обеспечить максимальную выручку. Она должна была предвидеть трудности, которые могут возникнуть, когда имеешь дело со странами третьего мира. И теперь ей приходилось просить своего управляющего сеньора Переса, чтобы он ускорил производство, хотя для этого потребуются дополнительный наем людей и работа в две смены. Но теперь она понимала, что даже при осуществлении своевременной отгрузки весь ее план будет на волосок от срыва.