Валентина Донна: Покоренная поцелуем

- В таком случае Бог привел вас в нужное место, - сказала аббатиса с лучезарной улыбкой на лице.

- Вы не забыли, господин норманн, что завтра Пасха? Сюда приедет отец Бруно, чтобы отслужить мессу в этот самый святой из всех дней.

- Этот почтенный священник сам обещал обвенчать нас в понедельник, подтвердил, кивая головой, Гилберт. - Отлично. В любом случае мы расположимся здесь, у вас.

- Матушка, не делайте этого, - запричитала Мария. - Не будьте безучастны, когда он начнет выполнять задуманное!

- Женщинам следует принимать то, что им посылает Господь, - огрызнулась аббатиса. - Прекратите болтовню. Бог посылает вам такую возможность, за которую тут же ухватилась бы любая здравомыслящая женщина в такую ночь. - Она изменила тон, обращаясь к Гилберту:

- А теперь, милорд, не угодно ли подкрепиться?

- Гм... Скоропалительное принятие настоятельницей доминирующей роли Гилберта его немного раздражало.

- Конечно, вы не против, - ответила она за него. - Сестра Мэри Целомудренная, отправляйтесь на кухню и подогрейте этот прекрасный говяжий бульон. Сестра Мэри Агнес, господин норманн немало проехал сегодня верхом. Видно, как ему досаждает рана на шее. Отправляйтесь в кладовку и принесите немного той мази, за которой приезжала недавно к нам леди Эдит.

***

Во время плена Ротгар овладел одним трюком, который снимал как физическую, так и душевную боль. Опиравшееся на меч, тело его вскоре подчинялось четкому ритму - шаг, гулкий удар, волочение ноги; шаг, гулкий удар, волочение ноги. Он позволял себе думать и фантазировать о чем угодно: вот Гилберт Криспин нанизан на острый конец его меча, - Богу было угодно, чтобы он не затупился и сыграл свою роль при возмездии; он держит в своих объятиях Марию; вот он поносит себя на чем свет стоит за то, что угодил в расставленную норманном ловушку. Мария. Потом он видел перед глазами кобылу, на которой сидит Мария. Вот она с распущенными волосами наблюдает за тем, как он работает на строительной площадке замка. Лошадь пошла вперед, сделала короткий, как у него, неуверенный шаг. Причем он видел ее так явственно, что даже заморгал глазами, чтобы получше ее рассмотреть. Поводья тащились по земле, а темные, поблескивающие полоски струились по передним ногам лошади. Увидев перед собой Ротгара, она захрапела, откинув голову, потом застучала копытом и заржала, словно обвиняя его в чем-то, словно она была уверена, что он несет ответственность за какой-то дурной поступок.

- Ну-ка спокойнее, спокойнее, девушка, - мягко позвал ее Ротгар. Он мечом придавил поводья к земле, но лошадь вовсе не выказывала никакого намерения бежать от него. Она только сильнее заржала и забила копытом, когда он подошел к ней поближе. Потом успокоилась.

- Что случилось, - заботливо спросил он ее, опускаясь на корточки перед ее передними ногами. Два небольших полумесяца рваной плоти красовались прямо под коленной чашечкой. - Кажется, кто-то ударил тебя копытами.

При обычных обстоятельствах Ротгар Лэндуолдский никогда бы не сел на раненое животное. На сей раз он был вынужден это сделать, вздохнув с облегчением, когда его вес перестал давить на больную ногу. Испытываемое им облегчение, а также смена положения тела способствовали уменьшению острой боли в голове. Он помотал ею, пытаясь набраться как можно больше решимости, чтобы непременно отыскать Марию.

- Впереди нас ждет утомительное ночное путешествие, - сказал он, натягивая поводья и заставляя лошадь переступить ногами. Он направил ее в сторону Стиллингхэма.

Едва несчастная лошадь сделала два-три шага, он осознал, что на ней ему не поймать Гилберта Криспина. Нельзя было и помышлять, что она с такими ранами доберется до Стиллингхэма. Тем не менее ее шаг, по сравнению с его шагом, был, конечно, крупнее, и она передвигалась быстрее его. Сидя в седле, он увидел струйку дыма, поднимающуюся над соломенной кровлей Марстонского монастыря.

- Ну, покажи все, на что ты способна, девушка, - тяжело вздохнув, обратился он к ней. Они поехали к монастырю. Он на ходу проклинал несправедливую к нему судьбу, которая так круто изменила его жизнь.

Глава 22

Аббатиса приняла из рук одной из монахинь щедро уставленный поднос и, повернувшись к Марии, сказала:

- Подойди ко мне, дочь моя, помоги мне управиться с этим.

- Она никуда не пойдет, - угрожающе сказал Гилберт.

- Но дверь в комнату можно закрыть на замок. Она никуда от вас не денется.

Мария подумала, что даже у таракана возникнут трудности при попытке бежать из этой голой, мрачной кельи. В ней не было окон, слабо горевший в углу огонь не давал ни света, ни тепла и не мог согреть. Но даже в такой ситуации у нее мог возникнуть шанс, каким бы незначительным он ни был.