Маргарита Кармин - Царица снов

— Джоуд! Джоуд! Подожди, я сейчас позову доктора! — Она кинулась было к двери, но он крепко схватил ее за руку и потянул к себе. Ее глаза были с беспокойством устремлены на него. Его расширенные зрачки слабо различали предметы, но он улыбался — улыбался!

— Ли… — прошептал он, сжимая ее руку. — Ли… поцелуй меня… наклонись…

— Джоуд, что с тобой? — воскликнула она в отчаянье, наклоняясь над ним. Он холодными губами касался ее лица. Внезапно из его груди вырвался глухой стон.

— Джоуд, пусти меня, я позову доктора! Джоуд!

Лолиана ломала руки. Но внезапно он объявил ей, что ему хорошо, что он сейчас встанет.

Он обнял ее и, опираясь рукой на ручку кресла, попробовал встать. Но тут его охватила судорога.

Лолиана упала перед ним на колени.

— Скажи мне: что с тобой? — закричала она. В ее глазах была мольба.

Он улыбнулся.

— Ли, я люблю тебя… ты — моя единственная…

Дыхание ее прерывалось рыданием. Она стиснула обеими руками его холодную руку, пытавшуюся еще удержать ее.

— Джоуд, молю тебя… Нет! Нет! Пусти меня! На помощь! Сюда! Сюда!

Она бросилась к двери, схватив плачущего ребенка.

Вскоре вбежали слуга и хозяева.

— Позовите доктора! Доктора! — раздавалось, как эхо, в толпе, наполнившей комнату.

Лолиана стояла на коленях перед Королем и рыдала, сжимая его руку. Рука Джоуда была мокра от ее слез; он, не отрываясь, смотрел на Лили.

— Не волнуйтесь, — сказал Томас, — нужно только переложить его на кровать — ему будет легче.

Он подошел, чтобы помочь Королю подняться. Джоуд отказался от помощи и, держа за руку Лолиану, привстал. Кровать была недалеко, но Джоуд не мог самостоятельно двигаться и упал на постель как неживой.

Вскоре пришел доктор. Еще у дверей, обратив внимание на мертвенный цвет лица Короля, он нахмурил брови.

— Сделайте, сделайте что-нибудь! — рыдая, говорила Лолиана. — Спасите его…

— Не плачь, — сказал Джоуд, освобождая свою руку и проводя ею по щеке Лолианы, словно желая вытереть ее слезы. — Скоро все пройдет.

— Джоуд, мой Джоуд, пожалей своего сына, пожалей меня! Я не вынесу этого! Я умру от отчаяния и горя, если ты…

— Успокойся, друг мой! — спокойно возразил он.

— Господи, чем я виновата?! Что я сделала? Смилуйся, смилуйся над нами!

Он прижал ее руку к своим холодным губам.

Александр плакал, выбиваясь из пеленок, но Лолиана не слышала его плача.

Король повернул голову.

— Дайте мне сына, — поднявшись на локте, сказал он. — Ли, принеси его.

Лолиана, обливаясь слезами, взяла на руки плачущего мальчика и склонилась над Джоудом, держа малыша перед ним.

Король улыбнулся и приподнялся, чтобы поцеловать сына.

— Он похож на меня, — тихо сказал он. — Он вырастет мужчиной и будет жить в моем замке. Ли, ты обещаешь мне, что он будет воспитан по законам Союза?

— Джоуд, не говори так! Не говори! Я не хочу тебя слушать! Это неправда, ты поправишься… Джоуд! Джоуд!

Она упала ему на грудь и зарыдала, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

— Джоуд, Джоуд, пожалей меня! Ведь я всего лишь слабая, несчастная женщина…

— Успокойся, Ли, ты же видишь, ничего страшного нет. Ты же видишь, я сейчас встану… Это ненадолго. Я хочу попросить тебя, Лолиана… Пускай сюда придет Кино. Я должен сказать ему…

Все вышли из комнаты. Вскоре вошел бледный помощник и приблизился к Королю.

— Господин, это невозможно… Что произошло? Как все это случилось? — Он опустился на колени перед постелью Джоуда.

— Кино, ты всегда был мне верным другом и верным помощником… Тебе… Замок… Ты же видишь, у меня есть сын! Ты видишь, Кино? Мой род не оборвался… Он еще совсем малыш, но ты должен воспитать его по законам Союза. Ты слышишь? Быть может, когда он вырастет, он займет мое место, но в любом случае он должен вырасти мужчиной. А пока… ты будешь честно править Союзом, понимаешь?

Кино покачал головой. В его глазах стояли слезы.

— Нет, господин, нет! Вы должны жить, вы будете жить! Кто? Кто сделал это? Скажите: кто посмел поднять руку на Короля? Это невозможно! Господин!

— Кино, не называй меня господином. Ведь ты… ты клялся мне, что ты мой друг, мой брат. Не смей называть меня господином. — Он помолчал. — Это яд, — затем продолжал он. — Я не знаю, кто сделал это, но я чувствую яд… Это позорная смерть, Кино, я хотел бы погибнуть в честном бою, но умираю… как бессильный простой смертный. Я надеюсь, Кино, что после моей смерти Союз не распадется, и вы приобретете всемирную славу. Я верю, Кино!..