Шерри Семан: Любовница коменданта

— Газ, — сказал я.

— Сколько времени, по мнению Руди, это займет? — спросил Адольф, вооружившись ручкой, чтобы делать заметки по ходу собрания.

— От трех до пятнадцати минут, — сказал я, переложив пистолет поудобнее, — в зависимости от климатических условий.

— Газ, — повторил Адольф и кивнул. — Газ — это хорошая идея.

— Пуля или газ? — проговорил я, расстегнув кобуру и положив ее на стол. — Пуля. Лучше пуля. Я не трус.

Я подтащил свой стул к противоположной стороне стола и стал придвигаться к девушке, пока наши колени не соприкоснулись. Вынув пистолет из кобуры, я наклонился к ней, показывая отливающую темным блеском изящную стальную вещицу. Она не шелохнулась, когда я положил пистолет ей на колени.

— Freiheit [1] Свобода (нем.). , — сказал я.

И снова она не шелохнулась. Я откупорил третью бутылку шампанского, надеясь, что это придаст ей смелости, и светлая пенистая жидкость потекла по моим рукам и запястьям. Ее бокал оставался нетронутым. Я взял его и поднес ей ко рту. Она отпила немного и поставила бокал на стол. Я пил прямо из бутылки.

— Du. Freiheit [2] Освободи меня (нем.). , — сказал я, одной рукой указывая на пистолет, а другой поднося бутылку ко рту.

Она по-прежнему не двинулась с места.

— Freiheit. Freiheit.

Я потянул на себя затвор и сунул пистолет ей в руку.

— Du. Freiheit.

Я ткнул пальцем в приколотый на груди слева серебряный орден, полученный за ранение, давая ей понять, что мне совсем не страшно. Она посмотрела на серебряный овал с изображением металлического шлема на фоне двух скрещенных мечей. С помощью жестов я объяснил ей, куда нужно стрелять — рядом с этим орденом. Я сделал глубокий вдох, расправил плечи, посмотрел на нее и кивнул. Дым от тлеющих в пепельнице окурков поднимался вверх. Видя, что она не собирается стрелять, я схватил ее за руку и заставил встать. Я вложил пистолет ей в руку и сомкнул ее обмякшие пальцы вокруг рукоятки.

— Du. Freiheit, — повторил я.

Я приставил дуло зажатого в ее руке пистолета к своей груди.

— Feuer! [3] Стреляй! (нем.).

Девушка несколько сморгнула и посмотрела на пистолет. Потом на меня, потом снова на пистолет. Она нахмурила брови.

— Ja, — сказал я, вскинув голову и отпустив ее руку. — Freiheit.

Ее рука беспомощно повисла.

— Nein, nein! — воскликнул я. — Feuer.

Пистолет с грохотом упал на пол между нами. Она не понимала меня, а я в то время не мог изъясняться ни на одном языке, кроме немецкого. Я в очередной раз попытался объяснить ей, что от нее требуется, но бесполезно.

— Нет, нет, — сказал я. — Вы меня не поняли. Я же говорю, что не помню ее имени.

— Как я могу помочь вам разыскать эту женщину, если вы не знаете даже ее имени? — ответила сотрудница Красного Креста, наморщив лоб.

— Она — автор этой книги, — сказал я, выкладывая книгу на стол.

Женщина взяла в руки книгу, раскрыла ее. Я обвел глазами помещение, забитое до отказа толкающимися в длинных очередях заплаканными, оборванными людьми. Некоторые из беженцев сидели на истрепанных тюках, но у большинства не было никакого имущества. Какая-то женщина с громким воплем повалилась на пол, вызвав сумятицу в очереди. Двое сотрудников вскочили со своих мест и кинулись к несчастной. Беженцы с ужасом смотрели на нее. В окна хлестал дождь.

— В книге не указано имя автора, — пыталась вразумить меня сотрудница Красного Креста, однако я стоял на своем:

— Эту книгу написала она.

— Но здесь не значится ее имя.

— Я знаю.

Сотрудница подвинула книгу ко мне.

— Вы утверждаете, что она была вашей возлюбленной, — сказала женщина, пристально глядя на меня. — Но при этом не знаете даже ее имени.

— Я был ранен, я уже говорил. У меня… у меня провал в памяти.

— А свое имя вы помните? — спросила женщина и взяла ручку, шурша крахмальным белым халатом.

— Конечно, помню. Скажите, что можно…

— Можно послать запрос на имя издателя.

— И что это даст?

— Мы попросим сообщить ее адрес. Правда, поскольку здесь не указано ее имя, я не уверена, что мы сможем чего-либо добиться.

— Интересно, чего ты добиваешься?

— Чтобы мы уехали отсюда, — сказала Марта. — И как можно дальше. Макс, мы должны уехать отсюда. Почему ты не напишешь мужу моей тетки? Может быть, он сумеет нам помочь.

— Чем?

— Тем, что вытащит нас из этого жуткого места, — ответила Марта.

Я сбросил фрак и, сев на кровать, стал разуваться. Марта вынула из ушей жемчужные серьги и провела щеткой по волосам. Я расстегнул жилет и снял запонки.