Ольга Цыпаева - Янтарная бусина - крестьянка

Только Катенька ничего не слышала. Ни лая собаки, ни воя Нюрки. Она стояла в темноте, прислонясь к палисаднику плечом, и смотрела в пустоту невидящими глазами. Слезы лились рекой. Думать Катенька не могла — не было сил. Как-то быстро все произошло. На танцах, когда к ней подошел Григорий и сказал, что проводит ее сегодня, она где-то глубоко в душе поняла: сегодня это должно случиться, но все-таки не поверила себе. И вот теперь, когда он позвал ее замуж и сказал про сватов, она ничего не смогла ответить, а он, видно, принял эту растерянность за согласие.

— Катенька! — услышала она голос матери. — Что случилось, что за вой стоит на дворе? Ты кричала? Да ты плачешь! Тебя обидел кто?

— Нет, мам. Никто меня не обидел… Тузик соседский на луну воет, вот я и напугалась.

— Да, видать, Тузик матерно ругаться выучился. Пойдем домой, дочка. Роса уже легла, зябко здесь.

Накинула на Катю тетка Саня свой широкий платок и увела ее в избу.

— Мам, я в клеть пойду спать, а то перебужу всех, пока раздеваюсь.

— Что случилось-то, Катенька? Лица на тебе нет. Правда не обидели?

— Не обидели, мам, не обидели. Сама я себя обижаю. Спокойной ночи, мам, потом расскажу, потом.

— Ладно, спи давай, захочешь — расскажешь. Говорила тебе — нечего в Новиковку на танцы ходить. Ай, да что теперь… Спи.

Мать ушла в дом. Разделась Катя, легла. А сон не идет. Какой уж тут сон! Лежала и вспоминала, как приехала она в Анютино. Больно и горько было ворошить прошлое, но о будущем и вовсе думать не хотелось.

Родилась Катенька в селе Стемассы в самое смутное для России время. В памяти остался большой светлый дом. Дом стоял на холме, издалека открывался всем проезжим. Из окна было видно большую реку Суру. Старший брат Шурка все свободное от школы и хозяйства время проводил на реке с такими же сорванцами, как он сам. Мама без перерыва работала на огороде да на дворе. Коровы, овцы, поросята, куры… А огород был такой огромный, что глаз не хватало углядеть противоположный его конец. Иван, Катин отец, воевал в Красной Армии и вернулся с фронта без руки. С тех пор он страшно кричал по ночам — контузия (так мама говорила, когда уводила их с братом в заднюю). Отец не привык сидеть без работы, и отсутствие руки не давало ему покоя: мужик должен быть кормильцем в семье, а не обузой.

Настало время НЭПа, и отец стал ездить в город продавать молоко — держали трех коров, и молока было в избытке. Продавал еще мясо, картошку с их огромного огорода. Мед с родительской пасеки. Дела пошли в гору. Послереволюционная разруха отступила перед напором трудолюбивых Ванечкиных.

Привозил он из города любимой Катеньке ботиночки и платья нарядные. Да только не радовало это маленькую Катеньку — подружки были бедно одеты, их родители не заводили такое хозяйство — это непосильный труд. Прятала Катя новенькую одежку и шла гулять босиком и в штопаном-перештопаном сарафанчике.

Было ей пять лет, когда родился братик Боренька. Сама была мала, а за братишкой приглядывала. Мать весь день работала, большую часть урожая нужно было отдать государству. На помощь приходили соседи — в благодарность давали им Ванечкины мед и молоко.

В восемь лет Катенька уже легко управлялась со всей работой по дому — и печь топила, и скот поутру в стадо выгоняла, и дом прибирала. Щи и кашу сама варила, в печь ухватом ставила тяжелые чугуны, чтобы в обед накормить семью и работников. Только хлебы печь у нее пока не получалось — этим занималась мама. В восемь лет Катенька пошла в школу. Ходили они вместе с Шуркой. По дороге обязательно заходили к бабушке и дедушке.

Даже летом, когда не надо в школу, дети каждый день наведывались к ним, уже вместе с Борькой, — и по хозяйству помочь, и медку поесть. Дед Егор держал пасеку и медом внуков кормил отборным, липовым, с сотами. Дети сидели на дворе, уплетая самый вкусный на свете хлеб с медом, и отмахивались от пчел, которые так и норовили попробовать медку, а заодно и ребеночка сладенького. Иногда пчелам это удавалось, тогда раздавался такой рев по округе, что сразу же прибегали дед с бабкой успокаивать несчастного сладкоежку, и все слышали, что у стариков гости.

Бабка Матрена часто рассказывала, как она работала у барыни служанкой и как баловала ее барыня — одежду дарила всякую, деньгами помогала. Но больше всего внуки любили слушать всякие небылицы о ведьмах и оборотнях. За этими историями дети иногда приходили к бабке поздно вечером, чтоб страху нагнать. А уж потом потемну шли и дрожали, друг друга науськивая и подзадоривая.