Альфред Билл - Невеста оборотня

Глава 11

СОВЕТ УЭШТИ

Я пристально смотрел на Уэшти до тех пор, пока она наконец не заговорила.

- Генри и меня собираются прогнать отсюда, м-р Фарриер, сэр; и я осмелилась прийти сюда, чтобы попрощаться с вами, - произнесла она своим низким глубоким голосом. И со звуками ее речи все фантастические идеи, которые я связывал с ее образом, вдруг показались мне вдвойне абсурдными: настолько ее манера держать себя была преисполнена сдержанного внутреннего достоинства.

- Да, сэр, - ответила она, увидев выражение удивления на моем лице, мосье де Сен-Лауп настаивает, что мы должны уйти, он говорит, что нас надо продать на Юг. Но мисс Фелицья не позволяет этого, ни за что не позволяет. Она отправляет нас к своей кузине в Вирджинию, отправляет в подарок. И я осмелюсь попросить вас, чтобы вы всегда были для нее хорошим другом, м-р Фарриер, сэр, что бы ни произошло. Что бы ни произошло, - повторила она торжественно, как только я собрался сказать ей несколько успокаивающих слов. - Никогда не делайте ничего, что могло бы помешать вам находиться рядом с мисс Фелицией, чтобы помочь девушке, когда ей понадобится рука, на которую можно опереться.

- Но, Уэшти, что может случиться с твоей госпожой такого, что заставило бы меня встать на ее защиту? - сбитый, с толку словами гаитянки, смущенно спросил я.

- Ваш гнев, сэр, ее и ваша гордость и ваше разбитое сердце.

- Из-за ее замужества с мосье де Сен-Лаупом, ты это хотела сказать? вкладывая отвращение в свои слова, спросил я ее с каким-то свирепым, ранящем сердце болезненным удовольствием.

- Да, сэр. Это именно то, что я имею в виду. Только всегда помните, что она делает не то, что хочет, а то, что должна совершить ради своего дяди, подобно тому, как отправляет к своей кузине нас с Генри.

- Тогда, - сказал я, - я буду вынужден подружиться с мосье де Сен-Лаупом, если я только хочу быть достаточно близко к ней, чтобы в нужный момент оказать девушке помощь. Ты это имеешь в виду?

- Да, сэр, подружитесь с ним. Как раз именно это я и хотела сказать. По крайней мере, будьте с ним дружны настолько, насколько это будет в ваших силах.

- Я сомневаюсь, Уэшти, позволит ли мне француз быть его другом.

- Он обязательно позволит вам это, м-р Фарриер, сэр, - ответила она с горячей уверенностью. - Ему будет приятно дружить с вами, потому что в этом случае вы часто будете видеть его рядом с мисс Фелицией и до их свадьбы, и после того, как девушка выйдет за него замуж. Он знает, что вы любите мисс Фелицию, он догадывается и о том, что она любит вас; а таким людям, как он, доставит большое удовольствие постоянно видеть ваше несчастье и знать, что он может делать с девушкой все, что он захочет.

- Но он должен знать, что и ты будешь несчастна, если будет несчастна твоя госпожа, - возразил я. - И несмотря на это он изгоняет тебя.

При этих словах облик ее резко изменился. Из глаз исчезло выражение почти детской тоски, в то время как брови сошлись на переносице, а губы скривились в зловещей и беспощадной гримасе.

- Он испугался меня. Мосье де Сен-Лауп боится меня. Я наслала на него колдовские чары, м-р Фарриер, сэр, чары, которые не могут нанести вреда хорошему человеку, но поражают страхом душу злого существа. И он этот страх почувствовал. В молодости он жил на Гаити, поэтому, когда он почувствовал страх, он понял, что на него насланы колдовские чары. И он стал искать вокруг себя и нашел то, что я положила под его порог. И очень сердитый и очень испуганный он пришел с этим к м-ру Баркли и мисс Фелиции и сказал, что нас следует выгнать из дома, потому что мы оскорбили его тем, что лежало под его порогом. И если м-р Баркли не продаст нас на Юг, он должен будет вернуть деньги, которые мосье де Сен-Лауп дал м-ру Баркли.

- И вы на самом деле наслали на него колдовские чары, Уэшти? Зачем?

- Чтобы прогнать его, м-р Фарриер, сэр, чтобы он не мог и приблизиться к мисс Фелицья.

- Ты также напустила колдовство и на его собаку, не так ли? - спросил я, и был удивлен, насколько значительным оказался для гаитянки мой простой вопрос. Она заметно вздрогнула, ее руки пришли в лихорадочное движение, глаза полыхнули горячим блеском, губы раскрылись - но лишь затем, чтобы замкнуться еще плотнее. И ее молчание стало таким продолжительным, что я вынужден был повторить свой вопрос.

- Эта собака так же опасна, как и ее хозяин, - произнесла наконец она, добавив вдруг с неожиданной страстью. - Мне нет нужды говорить вам о его безнравственности. Нет никакой нужды говорить некоторым людям определенные вещи. Когда эти люди видят что-то своими глазами, они все равно не верят увиденному. Как можно верить глазам, как вы только что сказали?