Валери Парв - Моя дорогая Женевьева

По опыту своего непродолжительного знакомства с его женой Зои догадывалась, что он прав. Рут производила впечатление женщины, наслаждавшейся своей властью над мужчинами, но не любившей подолгу оставаться на приколе. Как мать она мало интересовалась успехами своего ребенка, о которых Зои сообщала ей регулярно.

Рут во многом напоминала Зои бабочку, беспрестанно порхавшую с цветка на цветок и не терпящую, когда что-то не по ней.

- Я подозреваю, вы знаете, что она из себя представляла.

- Я была знакома с ней очень недолго, - объяснила Зои. Голос ее звучал глухо из-за боли, сдавившей горло. - Она представилась как Рут Сэливан и сказала, что работает курьером в деловой части города. Иногда она оставляла Джинни у меня на ночь, так что я привыкла к тому, что девочка здесь спит. Но, когда однажды Рут не приходила за дочкой два дня, я отправилась к ней узнать, не заболела ли она. Никто не открывал, а соседи ее не видели, так что я позвонила в полицию.

- Которая обнаружила, что она погибла при крушении парусника, - договорил Джеймс. Судя по его голосу, он до сих пор не свыкся с этим.

- По словам полицейских, у нее были довольно легкомысленные приятели, подбивавшие ее пробовать все новые и новые опасные виды спорта, - добавила Зои.

Джеймс тяжело вздохнул.

- Зная Рут, я не думаю, что ей требовались уговоры. Она любила ходить по лезвию ножа. Это давало ей ощущение полноты жизни. Работа на Ближнем Востоке удовлетворяла ее потребность в приключениях. Я должен был предвидеть, что она и со мной не остепенится.

- Что же между вами произошло? - Зои не удержалась от вопроса, желая знать как можно больше о жизни Джинни до того, как она попала к ней. До сих пор она могла строить догадки лишь на основании рассказов Рут.

Его лицо помрачнело.

- Когда выяснилось, что она беременна, я предложил вернуться в Австралию, чтобы ребенок родился здесь. - Прежде чем продолжить, Джеймс долго напряженно молчал. - Некоторое время все, вроде бы, шло неплохо, потом Рут заскучала. Мне пришлось снова поехать на Ближний Восток, чтобы завершить начатое. Рут хотела ехать со мной, но Женевьеве не исполнилось еще и двух лет. Я постарался до минимума сократить свою поездку. Предполагалось, что меня не будет всего месяц.

Его голос дрогнул. Зои ощутила боль, причиняемую ему воспоминаниями, словно это была ее собственная боль. В каком-то смысле так оно и было. Если бы не эти события, разыгравшиеся в другой части света, ей бы сейчас не пришлось страдать.

- Неужели она не могла подождать месяц? - выдавила Зои, произнося то, что ему было не под силу. Как могла женщина, мать его ребенка, не ждать всю жизнь человека, которого любила, если это необходимо?

- Под конец.., вмешались обстоятельства. Прошло гораздо больше месяца, прежде чем я смог вернуться, - хрипло ответил он. - К моему приезду ее уже не было, и она забрала с собой дочь.

Зои машинально отметила, что он не попытался объяснить, какие именно обстоятельства задержали его. Что бы ни случилось, это не ее дело. Он рассказывает свою историю, только чтобы помочь ей понять, как Джинни попала к ней на воспитание. Самым нелепым было то, что она все понимала. На его месте она тоже сделала бы все на свете, чтобы разыскать ребенка. Но материнские чувства сопротивлялись этому всеми силами. Как она могла справиться с тем, что ей предстоит расстаться с Джинни?

- Я понимаю, как вам должно быть тяжело, - признал Джеймс. И тем не менее она чувствовала, что никакие уговоры и даже слезы не собьют его с пути, как один утес не может изменить мощного потока реки.

- Тяжело? - эхом отозвалась она, поднимая на него глаза, в которых стояли слезы. - Это не просто тяжело, это невозможно вынести. Мне кажется, вы даже приблизительно не представляете себе, насколько это тяжело, мистер Лэнгфорд.

Он жестом указал на документы, лежавшие между ними на кофейном столике.

- Вы уверены, что я не понимаю ваших чувств? Если вы согласитесь поехать в мой офис, я покажу вам папку, больше, чем этот стол, заполненную сведениями, с трудом, буквально по капле, собираемыми с того самого дня, когда меня разлучили с Женевьевой. Так что не говорите мне, что я не представляю себе, каково вам.

Она заставила себя спросить:

- Что вы собираетесь делать?

Джеймс отошел к окну, отодвинул занавеску, затем опустил ее и повернулся к Зои. Его лицо смягчилось сочувствием, но глаза горели решимостью:

- Я собираюсь ближе узнать своего ребенка, снова стать ему отцом. Мы слишком долго жили в разлуке.