Френсин Паскаль - Игра с огнем

- Хорошо. - Эмили улыбнулась. - Но я хотела поговорить совсем о другом.

- Тебя что-нибудь волнует?

Эмили не ответила, пока не выехали на шоссе. Оставшись наедине с Элизабет, она какое-то время колебалась, начинать ли разговор. Но постепенно в ней поднялось непреодолимое желание посоветоваться с Лиз. Наконец, за два квартала до своего дома, Эмили вдруг спросила:

- Элизабет, ты когда-нибудь испытывала угрызения совести?

- Каждый когда-нибудь испытывает.

- А у тебя было так - ты знаешь, что это плохо, и все-таки делаешь?

- Тебя что-то мучает, Эмили? Эмили вздохнула.

- Я написала контрольную работу по химии, зная все задания.

- Как это могло случиться?

- Я понимаю, это подло. И я никогда в жизни не решилась бы на это, если бы...

Эмили замолчала. Она была готова признаться во всем, но не хотелось выдавать Джессику, особенно ее сестре. Элизабет не правильно поняла ее колебания.

- Может, не надо мне ничего рассказывать? Я ведь вижу, как тебе тяжело приходится в ансамбле.

- Это не оправдание. Мне очень стыдно, Лиз. Я никогда в жизни не делала ничего подобного.

- Почему ты мне говоришь об этом, Эмили?

- Не знаю. Может, потому, что я тебе верю, Лиз. Не представляю, что теперь делать! А ты как думаешь?

- По-моему, единственное, что можно сделать, это пойти к Руссо и все ему рассказать. - Элизабет барабанила пальцами по рулю, взвешивая каждое слово. Правда, для этого потребуется немалое мужество.

- Нет, это выше моих сил.

- Я не могу тебя упрекать за слабость, но уверена, что ты почувствуешь себя гораздо лучше, если признаешься ему. Тебе будет трудно жить с таким пятном на совести, я ведь тебя знаю.

- Но это значит, что у меня не будет зачета по химии.

- Он очень рассердится, но, думаю, зачет поставит. Мистер Руссо строгий, но справедливый. И умный. Он поймет, каких терзаний тебе стоила эта история. Вся школа очень высокого мнения о тебе. И он оценит, что ты сама призналась, не дожидаясь, пока он сам каким-то образом все узнает.

И Эмили согласилась, что Лиз права. Наконец остановились у дома Мэйеров. Эмили посмотрела на Элизабет и улыбнулась дрожащими губами.

- Спасибо тебе, Лиз. Я все хорошенько обдумаю.

Элизабет долго смотрела вслед подруге. Когда дверь за ней захлопнулась, она укоризненно покачала головой. "Слава Богу, подобных проблем у меня нет, подумала она. - Их очень трудно решать. Очень".

Глава 11

Редакция "Оракула" напоминала потревоженный улей, что было естественно за день до выхода очередного номера газеты. Редакторы всех рубрик сидели, склонившись каждый над своим столом, и вносили в гранки последнюю правку.

Пенни сидела за столом в центре комнаты и разговаривала с мистером Коллинзом о завтрашнем номере. Элизабет вошла в редакцию с прошлым номером в руках и, подождав пока куратор "Оракула" кончит беседовать с главным редактором, сказала:

- Добрый день, Пенни. У меня к тебе дело. Пенни достала носовой платок и высморкалась.

- Прости, пожалуйста. Этот насморк, наверное, до смерти не пройдет.

Она быстрым взглядом пробежала страницы, которые Элизабет положила ей на стол.

- Прекрасно. У меня не было возможности сказать тебе это раньше, но твоя заметка, как всегда, безупречна.

Элизабет как будто только и ждала этих слов.

- Эта похвала относится к тому, что написала я, или к той части, которую ты вставила в мой материал, не поставив меня в известность?

- Ты о чем, Лиз?

- Не притворяйся.

Пенни опять вынула носовой платок.

- Может, ты все-таки соизволишь сказать, в чем дело?

- Ты что, правда ничего не знаешь? Элизабет подвинула стул и села к столу.

- Я сдала в редакцию свою заметку, а кто-то взял и приписал целый эпизод. Никто не знает, как это произошло, и я решила, что ты сама приписала. Извини, если я ошиблась.

- Извинения приняты, - сказала Пенни и чихнула. - Прости, я совсем замучилась с простудой. Ты же знаешь, Лиз, я никогда не правлю чужие статьи без серьезных оснований и, конечно, всегда с согласия автора. Из-за чего ты так расстроилась?

Элизабет показала ей абзац о победе Брюса в ралли. Пенни отложила газету и рассмеялась:

- Как тебе пришло в голову, что я буду создавать популярность этой рептилии? Но я, кажется, знаю, кто это сделал.

Обернувшись в угол комнаты, она крикнула во всю мощь своих легких:

- Джон Пфайфер, иди сейчас же сюда! Спортивный редактор Джон Пфайфер, раздвигая свободные стулья, приблизился к кафедре.

- Что я должен сделать, шеф? - добродушно пробасил он.