Френсин Паскаль - Опасная любовь

- Я все-таки предпочла с ним расстаться. Он больше любил других девиц, чем меня и свой саксофон, - ответила Дана и пожала плечами. - Мне без него гораздо лучше. И тебе, наверное, будет лучше без твоего. - как его там?

Элизабет опять заплакала. Она представить себе не могла, как будет жить без Тодда.

- Я, кажется, заболеваю, - сквозь слезы сказала она.

Глава 10

- У тебя больной вид Лиз, - сказал Роджер Коллинз, куратор школьной газеты - Ты хорошо себя чувствуешь?

Элизабет кивнула. В горле у нее стоял ком, и она не в силах была произнести ни слова. Она сидела, склонившись над пишущей машинкой в просторной комнате редакции школьной газеты и невидящими глазами смотрела на вставленный в каретку листок бумаги. Она сочиняла заметку для очередного номера "Оракула". Заметка называлась "Кому улыбнется счастье".

"Сонни Кэллаган, лидирующий на соревнованиях штата по серфингу, уверенно заявил, что и в эту субботу никому не уступит первого места. Хотя Билл Чейз загадочно молчит, его поклонники уверены, что спортивное счастье и на сей раз улыбнется ему..." - Дальше этого пока не шло.

Мистер Коллинз склонил над статьей рыжеватую голову:

- М-м. Неплохо. А не могла бы ты сама сделать этот субботний материал? Элизабет удивленно вскинула брови:

- Я думала, его будет делать Джон. Джон Пфайфер был у них спортивным обозревателем, и она не сомневалась, что писать о субботних состязаниях будет он.

- Джон сказал сегодня утром, что не сможет. В субботу состоится теннисный турнир. Его организуют Пэтмены. Наверняка будет играть Брюс.

- Ну, конечно, я напишу про серфинг.

- Ты ведь знаешь, что мистер Пэтмен - председатель попечительского совета. Он сказал что очень расстроится, если такое важное спортивное мероприятие будет освещать кучка, по его выражению, "длинноволосых оболтусов". - Он ухмыльнулся - Это, конечно, не для печати.

- Да, понимаю.

Элизабет хорошо знала Пэтменов, считавших Ласковую Долину своей вотчиной. С ними лучше не связываться.

- Это поручение, - продолжал мистер Коллинз, - грозит тебе, самое большее, тем, что ты весь день проваляешься на солнышке. Возьмешься?

Элизабет не очень хотелось смотреть на соревнования без Тодда, но ведь это ее работа. И ей ничто не должно мешать. Даже разбитое сердце. Да и не хочется огорчать мистера Коллинза, готового всегда прийти ей на помощь. Умный, отзывчивый и к тому же красивый - не удивительно, что его любят в школе больше других учителей.

- Возьмусь. Сделаю этот материал, - ответила она.

- Ты уверена, Лиз, что хорошо себя чувствуешь? Что-то ты очень бледная. Хочешь, подброшу тебя домой? Тебе бы, наверное, лучше сейчас полежать.

- Да нет, ничего страшного, - тихо проговорила Элизабет, не отрывая от машинки глаз. - Просто надо немножко подышать свежим воздухом. Спасибо, я, пожалуй, лучше пройдусь пешком.

Элизабет взяла свои книжки и поспешила к двери: еще слово, и слезы опять польются сами собой.

В дверях она налетела на Оливию Дэйвидсон, которая вела в газете раздел "Искусство". Та несла стопку новых статей, и листки бумаги, как снежные хлопья, закружились по комнате.

- Ой, извини, Лив! - воскликнула Элизабет и опустилась на колени, чтобы помочь Оливии собрать рассыпавшиеся листки. - Я-я тебя не заметила.

- Ладно, ерунда. - добродушно улыбнулась Оливия, поправив темные локоны, выбившиеся из-под лилового шарфика. - Я как раз думала, под каким бы предлогом выбросить эту подборку - прошу прощения за дурацкий каламбур, - весело щебетала она, собирая отпечатанные на машинке страницы. - Да, я в коридоре встретила Тодда. У него такой вид, что хоть "скорую" вызывай. Что с ним стряслось?

- Мы поссорились, - призналась Элизабет, и в глазах у нее опять заблестели слезы.

- Всего-навсего? А я по его виду решила, что по меньшей мере началась ядерная война.

Оливия была помешана на антиядерных демонстрациях и здоровой естественной пища Она постоянно всем выговаривала - впрочем, без занудства, - что они едят слишком много консервированных продуктов. Она сама неизменно завтракала хлебом из муки грубого помола, вегетарианским паштетом и салатом из люцерны. У нее был мрачноватый юмор, который Элизабет, однако, нравился.

- Для нас эта ссора пострашнее ядерной войны.

- Да ну? Впрочем, я тебя понимаю. Я тоже поссорилась со своим другом. На той неделе. До сих пор не разговариваем. Я с самого начала знала, что этим все закончится. Разве могут быть, у меня серьезные отношения с человеком, который не видит ничего страшного в шельфовом бурении?