Лора Патрик - Союз двух сердец

Стук раздался снова - требовательный, настойчивый. Тихо выругавшись, Кеннет дотянулся до выключателя и зажег свет.

- Заходи! - крикнул он.

Дверь чуть приоткрылась, и Шатти робко заглянула внутрь.

- Прости, что разбудила, - шепотом извинилась она. - Но в моей каюте холодно как в погребе. У тебя еще одного одеяла не найдется?

Кеннет мысленно застонал. "Морской ястреб" к приему гостей не приспособлен, что верно, то верно. Когда на шхуне ночевал кто-нибудь из его закадычных друзей - тот же Гил, скажем, или Рэндал, - никаких таких особенных удобств эти ко всему привыкшие ребята не требовали.

Второе имеющееся в наличии стеганое одеяло в данный момент служило ему дополнением к тоненькому шерстяному пледу. Если он уступит то или другое, то вообще не заснет.

- Надень что-нибудь на себя, - посоветовал Кеннет.

Девушка приоткрыла дверь шире, и молодой человек увидел, что с советом он опоздал. Шатти Арран напоминала солдата наполеоновской армии, бегущей из холодной России: несколько слоев одежды и пижама превратили ее прелестную фигурку в некое подобие живой клецки. Поверх всего Шатти натянула теплый свитер с капюшоном, а капюшон надвинула на самый лоб. И все равно зубы у девушки стучали от холода. Последние опасения на предмет роковых чар красавицы угасли, едва Кеннет разглядел на ее руках красные вязаные перчатки и пушистые тапочки на ногах.

- Я умру от переохлаждения, - с укором сказала Шатти. - И ты будешь виноват.

Кеннет застонал - теперь уже вслух - и откинулся на подушку, прикрывая глаза рукой.

- И почему это во всех твоих неприятностях виноват я?

- Так, видно, судьбе угодно. - Шатти решительно пересекла каюту, присела на край его койки и потянула к себе стеганое одеяло. - Жадина, мог бы и со мной поделиться.

Конечно, в таком виде никто не назвал бы Шатти воплощением сексапильности, но Кеннет отчего-то почувствовал себя крайне неуютно. Он никогда не приводил на шхуну женщин - сестры, разумеется, в счет не шли. "Морской ястреб" - его убежище, и Кеннету казалось, что, пригласив сюда подружку, он совершит своего рода кощунство. А теперь вот нежданно-негаданно на шхуне объявилась Шатти Арран. Впрочем, с какой стати он так разнервничался? Она же ему не любовница. Она всего лишь гостья.

Но едва Шатти легла рядом, как ситуация резко изменилась. Девушка бесцеремонно натянула на себя одеяло, заворочалась, устраиваясь поудобнее, всем телом прижалась к нему. И Кеннет смутился, вспомнив, что под пледом на нем ровным счетом ничего нет, даже плавок... Не то чтобы закутанная в дюжину одежек девушка сумеет распознать это.., и все же.., все же...

- Какого черта ты затеяла? - рявкнул он.

- Просто полежу тут, пока не согреюсь, - как ни в чем не бывало проворковала она. - А потом вернусь к себе. Понимаешь, дело даже не в холоде, а в сырости. Сырость прямо до костей пробирает.

Кеннет резко сел и отодвинулся к самой стене. Нет, ханжой и пуританином его бы никто не назвал, но всему есть границы...

- Здесь ты спать не будешь, - категорически заявил он. - Это моя каюта!

- Ну и что с того? - недоуменно отозвалась Шатти. - Ничего же не случится. Я просто пытаюсь согреться.

- Шатти, уходи к себе, - процедил владелец шхуны сквозь зубы.

- Нет, - отозвалась девушка, плотнее закутываясь в одеяло. - Я буду спать здесь, и точка. - И насмешливо добавила:

- Тебе не о чем тревожиться. Я вовсе не собираюсь задушить тебя во сне. И ты мне ничуть не нравишься. Ты для меня просто теплое тело. Досадливо вздохнув, Шатти вытащила из-под его головы одну из подушек. - Ну и самомнение у тебя, я скажу! Считаешь себя неотразимым, не иначе? Но, честно говоря, не такой ты и красавец! - Девушка тихо засмеялась и повернулась к соседу спиной.

Ну что ж, вот он и получил ответ на незаданный вопрос. Если между ними и промелькнула искра влечения, то чувство это явно одностороннее. Гостья, ничуть не смущаясь, готова провести ночь в его постели и ровным счетом никакого значения этому эпизоду не придает. Ей дела нет до того, что он лежит нагишом, в чем мать родила, и с трудом сдерживает возбуждение. Ей нужно одно: выспаться в тепле и уюте.

Сущая малость, не правда ли? И он, Кеннет, может предоставить ей и то, и другое. Да, но какой ценой?

Кеннет долго разглядывал бесцеремонную девицу, а затем раздраженно сбросил со своей подушки ярко-рыжий локон.

- Чур, ты держишься своей половины койки, а я - своей, - предупредил он. - Иначе будешь спать на полу.

- Как скажешь, - сонно пробормотала она, сворачиваясь под одеялом клубочком.