Аманда Плейтелл - Скандал

Шелковые простыни соскользнули вниз, и Келли села, опираясь спиной на подушки. Белокурые волосы рассыпались по плечам, губки надулись, как у капризной принцессы.

Преданная горничная Роза уговаривала её отведать свежеприготовленного супа, а заодно выманить из постели, чтобы прибрать спальню. Но Келли не поддавалась.

- Не хочу я есть, - простонала она, отталкивая поднос. - Лучше принеси мне шампанского.

- Но ведь сейчас только одиннадцать утра, миссис Холлоуэй, - возразила Роза, взбивая подушки.

- Тогда подай в придачу к шампанскому бокал апельсинового сока, рявкнула Келли и отвернулась.

В голове её роились мысли. Она всегда строила замыслы, лежа в постели. Дуглас предупредил, что всю неделю будет возвращаться домой очень поздно, а чутье подсказывало Келли: он завел любовницу. Поздние возвращения, раздражительность, ставшие совсем редкими половые акты. Келли была уверена, что Дуглас спит с Джорджиной.

Черт бы побрал эту стерву, думала Келли. Но она не на ту напала. Я не собираюсь терять мужа из-за какой-то слабой на передок журналистки. Дуглас хочет ребенка, и я принесу ему ребенка. Тогда он уже навек останется со мной.

Однако не успела Келли поздравить себя с принятым решением, как чело её омрачилось. Как ей добиться, чтобы Дуглас переспал с ней, если в последнее время он так старательно избегал ее?

И вдруг её осенило.

- Яйца! - вскричала она, хлопая себя по лбу. - Ну конечно же - яйца!

- Вам приготовить яйца, миссис Холлоуэй? - вне себя от изумления спросила вошедшая Роза. - Сейчас? Вы же никогда их не едите!

Вместо ответа Келли схватила с подноса бокал шампанского и заперлась в ванной.

- Какая же я умница! - приговаривала она. - Пусть член Дугласа мне больше не доступен, но сперма-то его у меня есть! Раз он со мной не спит, я сделаю ребеночка сама.

Глава 5

Время уже было за полночь, офис почти опустел, неделя закончилась, и лишь остатки ужина, доставленного из китайского ресторана, напоминали о напряженной работе.

Вернувшись домой с кипой первых выпусков, Джорджина увидела, что квартира погружена в полную тьму. Вывалив бумаги на кухонный стол, она налила себе полный стакан вина и вышла на лоджию. Ей было не по себе. Шарон пыталась раскопать её личную жизнь, и это пугало Джорджину не на шутку. Кое-что из своего прошлого она хотела бы похоронить навсегда.

Впрочем, и за настоящее она не была спокойна. Свою связь с Белиндой она держала в строжайшей тайне от всех, даже от Дугласа. И не зря. Она прекрасно понимала, что при отсутствии уличающих её фактов, доказать, что встречами с Белиндой кроется нечто большее, нежели обычная дружба, невозможно. В худшем случае враг добудет фотографии Белинды, входящей в её дом, а затем - покидающей его. Нельзя лишь забывать держать шторы задернутыми, да и оставаться на ночь у неё Белинда больше не сможет.

Осталась лишь одна тайна, раскрытие которой могло сломать её карьеру, и Джорджина оставалось только надеяться, что Майку удастся выполнить свое обещание и стереть из памяти компьютера сведения, способные её погубить. И тогда в эту тайну будут посвящены лишь двое: она сама и Дуглас.

Ночной воздух был свеж. Полная луна пробилась сквозь толщу облаков и залила небольшую лоджию призрачным светом. Джорджина отсалютовала тускло мерцающим звездам стаканом вина и промолвила: - За тебя, мамочка. Джорджина искренне верила, что мама находится где-то на небесах и внимательно следит за ней. Ей ничего не оставалось, как в это верить. Пожалуйста, мамочка, проследи, чтобы им не удалось раскрыть мой секрет.

Даже сейчас, по прошествии почти двух десятков лет, воспоминания о матери причиняли ей мучительную боль. Джорджина прекрасно помнила родной дом в пригороде Иоганнесбурга, выбеленный, как и все окружающие дома, обнесенный высокой стеной с натянутой сверху колючей проволокой, чтобы защищаться от врагов. Но, к сожалению, настоящий враг затаился дома.

Джорджине иногда казалось, что у неё были два детства: одно, продолжавшееся до десяти лет от роду, было безоблачным и идеальным, а второе было адом при жизни. Джорджина была влюблена в маму, красивую, веселую и обольстительную. Она была готова просиживать рядом с ней хоть целый день напролет, наблюдая, например, как мама красится перед зеркалом, и выведывая у неё сокровенные тайны женской красоты. Джорджине не терпелось тогда поскорее вырасти и стать такой, как её любимая мамочка.

И вдруг, семейная идиллия начала распадаться буквально на глазах. Если раньше, по возвращении Джорджины из школы, мама тут же потчевала её вкуснейшими коржиками с молоком и с увлечением расспрашивала о полученных оценках, то теперь Джорджина то и дело заставала её в халате, с растрепанными волосами и с неизменным стаканом джина с тоником. Время от времени мама вообще засыпала на кухне со стаканом, приклонив голову на обеденный стол.