Элизабет Биварли: Не было бы счастья

От короткого стука в дверь кабинета он чуть не подпрыгнул и залил при этом ледяной водой грудь белоснежной рубашки.

- Войдите, - злясь на самого себя, рявкнул он.

Дверь медленно приоткрылась. В щелку заглянула одна из практиканток:

- Мм.., доктор Тейт?

- Да? - Он не помнил имени девушки, да и не особенно интересовался им. Судя по всему, девушка здесь не задержится.

- Там вас.., мм.., ждут в родильном отделении, сэр.

- Зачем?

- Я.., мм.., точно не знаю. Просили пригласить.

- Это срочно?

Девушка, сощурив глаза, помедлила с ответом, потом произнесла:

- Не думаю, сэр. Мне бы тогда.., мм.., сказали, правда?

Его терпение окончательно лопнуло:

- Вы давно у нас?

- Около двух недель, сэр.

- Две недели. Так, понятно. И за это время вы умудрились, насколько я вижу, полностью растерять все, чему вас учили в университете. - (Глаза девушки наполнились слезами.) - В следующий раз будьте любезны узнавать подробности, прежде чем побежите выполнять поручение! И еще, - добавил он при виде ее слез, - учитесь выдержке. Не я первый и не я последний, кто укажет вам на ваши ошибки. А вообще старайтесь делать их как можно меньше. Иначе в нашей профессии вам не выжить.

Закрывая за собой дверь, он услышал отчетливый всхлип и нахмурился. Уж эта молодежь! Скоро, кажется, настоящего врача днем с огнем не сыщешь. Он был все еще зол как черт и голова у него болела по-прежнему, когда добрался до родильного отделения. Для пересменки здесь было на удивление тихо. Он обратился к единственной медсестре за пультом:

- В чем дело?

- О, доктор Тейт. - Она поднялась. - Доктор Форрест просила передать, что ждет вас в комнате отдыха сектора С.

Джонас удивился.

- А зачем - она не сказала? Сестра пожала плечами.

- Нет, извините.

Он прошел по коридору к сектору С, потирая виски, где пульсировала боль, и ногой толкнул дверь в комнату отдыха.

- Сюрпри-из! - чуть не оглушил его хор голосов.

Он поднял голову и обнаружил, что окружен плотным кольцом врачей, медсестер, нянечек и остального обслуживающего персонала восточного крыла. Некоторые держали в руках надувные шары - самодельные, как он потом понял, не шары даже, а надутые хирургические перчатки, разрисованные веселыми рожицами. Над гигантским тортом посреди стола поднимался дымок от свечей.

- Ты же не собирался скрыть от нас такое событие, правда, Джонас? воскликнула глава отделения новорожденных Лили Форрест.

Лили Форрест и ее муж Майк были первыми, с кем Джонас подружился, перебравшись в Нью-Джерси. Вернее, здесь они стали его единственными друзьями. Впрочем, он всегда предпочитал одиночество. До той минуты, когда на пороге его дома не появилась дама из службы патронажа с Джулианой на руках. Да, с Нового года вся его жизнь пошла наперекосяк. И еще это сорокалетие. Джонас понятия не имел, каким образом Лили удалось разузнать про его день рождения. Сам Джонас, разумеется, никому и словом не обмолвился, что вот-вот разменяет пятый десяток. Черт, ему даже думать об этом не хотелось.

Но сейчас он почти забыл о своих сожалениях. Глаза его потеплели, губы тронула улыбка, взгляд заскользил по уже знакомым приветливым лицам, пока не остановился на одном конкретном женском лице.

Медсестра стояла в углу, отдельно от всех. Забранные в тугой конский хвост прямые рыжие волосы, накрахмаленная униформа, стетоскоп на шее - прямо не девушка, а олицетворение компетентности и хладнокровия. Джонас не смог бы ничего возразить против компетентности Зои Холланд. Но он также отлично знал, что хладнокровие ее напускное. Неестественная, напряженная поза и стиснутые в кулаки руки с тонкими пальцами выдавали ее с головой. А еще этот хмурый взгляд, который она словно бы приберегала лично для него.

Джонас не сомневался, что Зои его ненавидит. И допускал, что у нее для этого имелись основания. В последнее время с ним было нелегко ладить. Но она, черт возьми, и сама подливала масла в огонь. Джонас никак не мог взять в толк почему, но факт оставался фактом: они с Зои чуть ли не каждый день сталкивались лбами.

- Ну, что ж ты молчишь? - Лили тепло обняла его.

- Даже не знаю, что и сказать, честно. Лили, - признался Джонас. - А кто остался в отделении? Роженицы, наверное, гадают, куда подевался персонал.

- Они любезно согласились подождать со схватками ради нашего празднества. Кроме того, здесь в основном первая смена - те, кто уже закончил работу.

- И вместо того, чтобы поспешить домой, вы остались поздравить меня, сказал Джонас, до глубины души растроганный вниманием сослуживцев. - Спасибо вам всем... - Он помолчал. - Огромное спасибо.