Элизабет Биварли - Вне закона

- Ты не позвонил, - сказала она. Он нахмурился.

- Да, извини. Я работал над...

- Делом, - договорила она за него. - Я знаю. Трудное дело. Дело, над которым, как мне казалось, Стоуни должен работать вместе с тобой.

- Он и работает.

- Но Стоуни сейчас не работает, - заметила Сара. - И ты тоже.

- Да, но...

Не успев осознать, что делает, Сара взяла Гриффинову руку в перчатке, вытащила сигару, бросила на пол и затоптала. Потом расшнуровала перчатку, неловко сдернула с руки и тоже бросила на пол. Освобожденный кулак она положила себе на грудь, на сердце. Его глаза расширились, но вместо того, чтобы отнять руку, он раскрыл ладонь и обхватил пальцами грудь.

- Это мое сердце, - тихо сказала она, крепче прижимая руку. И с дрожащей улыбкой добавила:

- Разбейте его, мистер, вы его купили.

Гриффин раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но, очевидно, передумал. Вместо этого протянул другую руку, молча предлагая Саре освободить и ее. Она немедленно взялась за дело, но на этот раз пальцы плохо справлялись с задачей, потому что он полностью завладел ее грудью. Но вот на пол полетела и вторая перчатка, Гриффин набросился на Сару, сжав ее в объятиях и целуя чуть не до смерти.

Она обхватила руками его шею, притягивая ближе, забыв обо всех мучениях, которые он ей причинил. Голая спина была скользкой под ее пальцами, и пот его груди, пропитав блузку, смешивался с ее собственной испариной. Она почувствовала руки Гриффина под блузкой; скользнув к лопаткам, ладони прошлись по ребрам к груди, и Сара вскрикнула от желания. В то же мгновение она вспомнила, что стоит в спортзале полицейского управления и что в любую минуту кто-нибудь может войти, включая их друзей и мальчиков. Она тут же отпрянула, пытаясь взять себя в руки.

- Ну так, - сказала она, когда снова обрела дар речи, - у тебя.., э-э-э.., у тебя есть какие-нибудь планы на вечер?

Грудь Гриффина еще ходила в неровном ритме, но он улыбнулся:

- О да! Бьюсь об заклад, у меня есть планы на весь сегодняшний вечер.

Когда он снова двинулся к ней, Сара подняла руку и попятилась.

- Отлично. Пойду узнаю, сможет ли Элен взять мальчиков второй раз за месяц.

Он сделал еще шаг вперед, а она - назад.

- Я подожду, пока ты примешь душ и переоденешься, - сказала она с нажимом.

Гриффин нагнулся и поднял перчатки и раздавленную сигару.

- Ты знаешь, это была "Кохиба", - сказал он с сожалением, показывая кучку табака на ладони. - Последняя из прадедовых запасов.

- Я куплю тебе другую, - виновато пообещала Сара. - Целую коробку. Он покачал головой.

- Здесь их не достать. Это кубинские. Она улыбнулась.

- А разве кубинские сигары не запрещены в США?

- Строжайше запрещены.

- Что, детектив, - проворковала она, - изволите шалить?

Он улыбнулся в ответ.

- В данный момент у меня самые законопослушные мысли - можете не сомневаться.

Он протиснулся мимо нее и пошел к выходу. - О, Гриффин, - крикнула она вслед.

Он вопросительно обернулся, но она ничего не сказала.

Сара молча кусала губу, не решаясь задать вопрос, который неотвязно сидел у нее в мозгу. Он молча смотрел, ожидая, и она, решительно набрав полные легкие воздуха, спросила:

- Не мог бы ты.., э-э-э... Я хотела спросить, не мог бы ты.., э-э-э... То есть...

- Выкладывай, Сара.

- Не мог бы ты на всякий случай взять с собой.., наручники, если можно?

Он скорчил развратную гримасу, и Сару бросило в жар.

- О, мисс Гринлиф, - произнес он официальным, не допускающим шуток тоном, знакомым ей с первой встречи. - Что за мысли бродят у вас в голове?

Она уклончиво пожала плечом и ничего не ответила. Гриффин рассмеялся глубоким, чувственным смехом, почему-то напомнившим ей о темном шоколаде, и снова повернулся к выходу. Сара решила, что ответа не будет, но он вдруг резко повернулся, шагнул и обнял ее. Один быстрый и крепкий поцелуй, и он исчез.

Сара неуверенно пошла следом, увидела, куда он направляется, и, спрашивая, окончательно ли лишилась рассудка, последовала за ним. Никогда в жизни она не бегала за мужчиной и теперь обнаружила, что в таком преследовании есть странное, пьянящее наслаждение. С Майклом было только живое восхищение с момента встречи, а после развода она не встречала мужчины, ради которого стоило бы беспокоиться. Ради Гриффина стоит, думала она. Он какой-то необычный, какой-то чудесный, такой, что надо быть идиоткой, чтобы позволить ему уйти.

Когда она вернулась к Элен и Стоуни, в ушах еще позванивало. Впервые в жизни, подумала она, что-то может - только может - получиться лучше, чем ожидалось.