Роксана Пулитцер - Двойняшки

Мы ужинали в номере и говорили, говорили и говорили. Обо всем на свете.

Мы долго обсуждали, в мельчайших подробностях, его номинацию на "Оскара" - за фильм, который он режиссировал. Мне понравилось, что он, хотя и не получил премии, вовсе не расстраивался из-за обманутых надежд. Майкл не сожалел об ошибках, никого не критиковал, ни на кого не обижался. О конкурентах он вообще не упоминал. И старался быть предельно объективным. Я слушала его затаив дыхание. Потом спросила, не прочитать ли ему последние отзывы критиков о его работе.

- Конечно, прочитай, - ответил Майкл с совершенно невозмутимым видом. Он действительно любил дело, которым занимался. - Впервые замечаю, что ты так интересуешься моей работой.

В ту ночь мы не ложились до самого рассвета - говорили, смеялись, танцевали под музыку, гуляли по пляжу.

Мы валялись на песке и смотрели на облака, лениво плывшие по звездному небу.

Мы слушали шум волн, который, казалось, накрывал нас.

Рядом с этим мужчиной я испытывала неописуемое чувство удовлетворения и умиротворенности.

Помню, как глазела на Майкла в ту ночь. Он был великолепен. Ничто не огорчало его, поэтому на лбу Майкла не было ни одной морщинки. А в мою жизнь он сумел внести такие чувства, которых я не испытывала до этой встречи.

Всходило солнце, и мы вернулись в номер. Легли в постель, обнимая друг друга. Нам казалось, что неуместно заниматься сейчас любовью. Это разорвало бы те нити, которые связывали нас.

Я проснулась от тихого стука в дверь. Стучал посыльный, который принес телеграмму от Керри. Сестра сообщала, что ей необходимо задержаться еще на день. Она просила меня продолжать, объясняя, что у нее очень важное дело.

Во мне боролись противоречивые чувства. Я понимала, что это не могло закончиться, как наша обычная шалость. Тут нечто большее...

Я отправилась обратно в спальню. Майкл встретил меня веселой улыбкой. Я ощутила необыкновенный душевный подъем. Даже сейчас, когда пишу об этом, я вновь переживаю его.

Мы забыли о том, что нужно позавтракать, выпить кофе и одеться. Мы сидели на балконе в белых гостиничных халатах, смотрели на океан и говорили, говорили...

Я хотела узнать о Майкле все, с самого рождения.

Мне было недостаточно того, что я уже знала о нем. В ту ночь он вошел в мою жизнь, словно вспышка молнии, осветившая то, что до сих пор находилось в темноте.

С каждой секундой, которую мы проводили вместе, я узнавала его все лучше и лучше. Я понимала, почему сверкают его голубые глаза, почему на его губах появляется мимолетная улыбка, которая вроде бы ничего не значит - и значит так много; я узнала, что означает его взгляд, то робкий, то требовательный; я узнала, что означает каждый его жест - казалось, я вижу свое собственное отражение в зеркале.

Майкл, напевая, направился в ванную - принять душ.

Он ужасно фальшивил, но пел с душой, и это было так трогательно, что я невольно улыбнулась.

День прошел чудесно. Даже тучи и начавшийся дождь не могли омрачить мое настроение.

Потом мы снова отправились гулять по пляжу. Мы молча наблюдали, как медленно сгущается тьма. Казалось, ночь подводила черту под днем, наполненным умиротворением.

В конце прогулки я невольно подняла голову и посмотрела в глаза Майкла. И словно увидела в них все события прошедшего дня. Я поняла: Майкл всегда будет помнить этот день. Он в задумчивости смотрел в мои глаза, и мне почудилось, что я знаю его всего. Как знает садовник, в каком именно уголке сада распустятся маргаритки с первыми лучами солнца.

Мы страстно целовались, а ночной воздух вокруг нас был насыщен любовью. Я совершенно потеряла рассудок.

Он знал, как меня обнимать, как ласкать, в какой момент поцеловать, когда прижаться ко мне. Между нами царила полная гармония.

Эта ночь с Майклом осталась во мне навсегда. В ней была свобода и вместе с тем какое-то напряжение.

Когда я наконец посмотрела на него, то увидела на его лице весьма красноречивое выражение. Он тихо проговорил:

- Я так рад, что встретил тебя. Моя душа искала твою душу многие годы.

Чувство умиротворения переполнило меня. Мне захотелось освободиться от моих обязательств, чтобы прочувствовать все как можно полнее, чтобы ничего меня не смущало. Я потеряла счет времени. Наши мысли, казалось, слились в единый поток.

Он откинул назад мои волосы и прошептал:

- Я люблю тебя.

Моя душа воспарила, и я впервые в жизни прошептала:

- Я тоже тебя люблю.

Сказать такое - все равно что обнажить душу.