Дженнифер Блейк - Роковой шторм

- Дождь кончился? - спросила она, когда он сел у дальнего конца стола.

- Да, проясняется.

- Значит, утром не возникнет трудностей с отплытием?

- Ни малейших. Я надеюсь, ваш отец благополучно прибыл на корабль?

Джулия не обратила внимания на намек, который мог слишком ее огорчить, ответила утвердительно.

- Его задержала деловая встреча, хотя мне трудно судить о ее важности.

Капитан прищурился от внезапно вспыхнувшего интереса, но промолчал.

Подыскивая интересную для моряка тему разговора, Джулия сказала:

- Я полагаю, вы очень рады, что снова уходите в плавание?

Он откинулся на спинку стула и положил руку на край стола.

- В этом есть определенные преимущества.

- В самом деле? - продолжила она.

- В море я хозяин своего корабля и всех, кто находится на нем.

- Но это лишь теоретически, капитан? - сказала Джулия, стараясь скрыть улыбку. Видимо, ему не давало покоя то, что они с отцом настояли на этой поездке.

- Отнюдь, - возразил он. - Пока не видно земли, мое слово - закон.

Джулия пристально посмотрела на Торпа, чувствуя в его словах какой-то подвох. Она уже вздернула подбородок, собираясь потребовать объяснений, но дверь отворилась и появился Марсель де Груз.

Он подошел к ним, затем остановился.

- Я не помешал? - спросил он, ехидно улыбаясь, глядя то на капитана, то на Джулию.

- К счастью, да, - саркастически откликнулся капитан, когда заметил румянец на щеках девушки.

В черных глазах де Груа отразилось раздумье, пока он не прикрыл их тяжелыми веками. Подойдя к столу, он сел возле Джулии.

- Сегодня вы очаровательны, мадемуазель, - заметил француз.

Джулия пробормотала что-то подобающее моменту. Де Груа тоже переоделся к обеду. В своем темном мундире с шелковыми лацканами цвета полированной стали, сильно накрахмаленной рубашке и белых бриджах он выглядел слишком торжественно для корабельной трапезы. Рядом с капитаном Торпом он смотрелся как денди в трауре. Желая отомстить де Груа за смущение, в которое он ее привел, Джулия окинула взглядом его темное облачение и спросила:

- Могу ли я выразить вам соболезнование, мсье?

- Что? О, нет, нет, мадемуазель. В этом нет необходимости. Мои друзья в полном здравии. Что касается моей семьи, то мне некого оплакивать.

- Простите мою ошибку, - сказала Джулия, прикрывая глаза ресницами, прежде чем заметила усмешку капитана Торпа.

- Вам я могу простить что угодно, - ответил де Груз галантно, хотя и чуть жестче обычного.

Джулия с трудом продолжала беседу, и поэтому с облегчением встретила появление Джереми Фри, мсье Робо и своего отца. Остальных офицеров судна не было видно, так как они отправились в город, стараясь с наибольшей пользой распорядиться своей последней ночью на берегу.

Следом вошел стюард с подносом, заставленным стаканами и бутылками с шерри. Обслужив всех, он удалился, и капитан Тори спросил:

- Насколько я понимаю, мсье Дюпре, у вас есть новости?

- В самом деле? - откликнулся старший из мужчин, многозначительно поглядев на первого помощника.

- Вам не следует опасаться присутствия Джереми. Как первый помощник, он должен знать, куда и с какой целью направляется судно. К тому же он мой друг, и я полностью ему доверяю.

Отец Джулии на мгновение задумался, затем кивнул:

- Зная, что вы заинтересованы в сохранении тайны нашей миссии, я приму ваш совет. Сегодня днем получено известие с острова Святой Елены. Чиприани Франческо, метрдотеля императора, который был весьма полезен ему как соглядатай и союзник, отравили. Неизвестно, из-за его преданности хозяину или просто он отведал блюдо, предназначенное Наполеону. В ночь, когда это случилось, Франчески прислуживал за обедом. Он умер неделю спустя в страшных мучениях.

- Считает ли император это покушением на его жизнь? - спросил Робо.

- Император не делится своими мыслями. Однако сейчас важно как можно скорее вырвать его из этой нездоровой обстановки.

- Конечно, - мягко согласился Робо. - Я и раньше так думал.

Все немедленно осознали, что спасти Наполеона от очередной опасности значило подставить под удар Эжена Робо. То, что этот тихий, безыскусный человек даже не пытался избежать этой участи, делало угрызения совести более мучительными.

- Простите меня, мой друг, - нахмурившись, сказал Дюпре. - Такая смерть... - трудно винить за желание избежать ее.

Робо перевел взгляд на светлое пятно от фонаря на поверхности стола.

- Что ж... По сравнению с остальными, это не самый плохой конец.