Изабель Ричардс - Погоди, я пойму

Юджин тоже поднялся.

- Сегодня я вернусь рано. Думаю, что мы поедем в "Ла Палому" на уик-энд и Рождество к моей бабушке. Я хочу, чтобы ты с ней познакомилась. Мне кажется, вы друг другу понравитесь.

Что это, Юджин предлагает ей встретить Рождество в семейном кругу? Слабый луч надежды вспыхнул в ее душе, но это не могло заставить ее забыть Марджори, имя которой сорвалось с его уст несколько минут тому назад. Тем не менее сдаваться Саманта не собиралась и, подготовив черновик следующей статьи, провела остаток дня, собираясь в поездку с особой тщательностью.

Саманте хотелось быть особенно привлекательной, поэтому она выбрала светло-розовый свитер и подходящие по цвету брючки для поездки на ранчо. Ей это определенно удалось, потому что вскоре после того, как они выехали из города и направились по шоссе в сторону гор, Юджин сказал:

- Ты прекрасно выглядишь, Саманта. Бабуля не только тебя похвалит, но еще и спросит, почему я не женился на тебе раньше.

- Не думаю, что два дня - слишком большой срок для ухаживания, - лукаво заметила Саманта.

Юджин усмехнулся:

- По меньшей мере - это рекорд штата. Игривое настроение владело ими до конца путешествия, и впервые после Переса Саманта расслабилась в присутствии Юджина.

Открывающийся из окна "доджа" горный пейзаж захватил ее. Она никогда прежде не бывала в этих местах, и сейчас этот горный район показался ей очаровательным. Особенно ей понравились горные селения, где почти все здания были построены из кирпича-сырца, создавая атмосферу законсервированной старины, которой не коснулась цивилизация.

Солнце уже низко висело над скалистыми горами, когда Юджин свернул на грунтовую дорогу, тянущуюся вдоль узкой реки. И вот вскоре посреди плодородной долины показалось ранчо. Лучи заходящего солнца освещали старинное викторианское здание с колоннами, отражаясь теплым розовым светом в его окнах.

- О, Юджин! До чего красиво! - воскликнула Саманта. - Не знаю, почему мы не приехали сюда раньше.

- Я бы вообще сюда не ездил, если бы не бабуля,- ответил Юджин, загоняя машину в каретный сарай, переоборудованный под гараж.

Саманте захотелось дотронуться до складок в уголках его губ, разгладить их, но она знала, что не может раскрывать перед ним свои чувства, если не хочет стать еще одной из женщин, от которых он устал и поспешил избавиться.

Величественная старуха с пышными седыми волосами стояла на веранде, встречая их. Она была очень похожа на Юджина: те же резко очерченные черты лица, те же ярко-голубые глаза, излучающие такое же тепло, как у внука.

Юджин радостно приветствовал ее.

- Бабуля, познакомься с моей женой Самантой.

Дайана Пенроуз одарила гостью на удивление задорной улыбкой.

- Значит, это та самая милая леди, о которой я читала в газете? Как там писала Флоренс Бедербек: "Сирена, чье сладкоголосое пение завлекло Юджина Фрейзерса в бурное море семейной жизни"?

Саманта покраснела:

- Я никогда не считала себя сиреной, миссис Пенроуз.

- Пожалуйста, называй меня бабушкой, - сказала старуха, беря Саманту за руку и ведя внутрь дома.- Может быть, ты и не совсем сирена, но все равно прелестница, если сумела вскружить голову этому парню. Я боялась, что мой внук уже никогда не влюбится.

Саманта скосила взгляд на Юджина, снимающего кожаную куртку. Но он никак не опроверг заявление пожилой дамы, только рассмеялся.

- Просто бабуле никогда не нравились девушки, с которыми я встречался.

- Они все были распущенными и безмозглыми созданиями. Но я уже несколько лет читаю колонку Саманты в "Ивнинг-ньюс пост". У твоей жены головка не только красивая, но и умная, Юджин. И она не боится называть вещи своими именами, верно?

Юджин улыбнулся обеим женщинам.

- Думаю, ты права, бабуля.

Дайана провела Саманту через комнаты, обстановка которых хранила аромат ушедшей эпохи, и показала ей их спальню, выглядевшую, наверное, так же, как и во времена родителей Дайаны.

- Я всегда мечтала о такой комнате,- сказала Саманта, оглядывая обитые миткалем стены, резную деревянную мебель ручной работы и мраморный умывальник с овальным зеркалом.

Ее взгляд задержался на кровати, меньшей по размеру, чем та, что стояла в доме Юджина, и которую им придется делить. Как долго она еще сможет быть так близко к нему, прикасаться к его телу... и не обладать им? А тут еще не знающий жалости внутренний голос принялся нашептывать: "Уж не Марджори ли достаются ласки, что по праву принадлежат тебе?"