Изабель Ричардс - Погоди, я пойму

Саманте ничего не стоило сказать, что этот поцелуй почти ничего для нее не значил. И это было бы чистой правдой, но в душе закипала злость из-за двойственности жизненных принципов Юджина: то, за что он считал возможным осуждать ее, полагал вполне допустимым для себя.

На чисто выбритой щеке Юджина дрогнул мускул.

- Нет, пока что я этого никогда не делал. Но мое терпение на исходе.

- Твое терпение? Да это мое терпе... - Но тут закончилась музыка, и Саманта была вынуждена замолчать, чтобы никто вокруг не услышал ее гневную тираду.

- Достаточно,- сказал Юджин, вежливо улыбаясь, однако глаза его потемнели. Его рука жестко сжала ее локоть. - Мы едем домой.

Саманта не на шутку испугалась. Если улыбка была предназначена всем вольным и невольным свидетелям их разговора, то взгляд- только ей. А она еще никогда не видела столь угрожающего взгляда. Сейчас Юджин напоминал ей изготовившегося к прыжку свирепого льва.

- Я пока не хочу домой, - возразила она и попыталась освободить руку.

- Разве не ты говорила мне неделю назад, что не желаешь идти на этот прием? Утомленная супружескими ласками новобрачная, не так ли?

Легко маневрируя в толпе, он повел ее к выходу, держа одной рукой за талию так, что вырваться у нее не было никакой возможности. Если только Саманта не хотела закатить сцену, ей не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.

По пути домой она забилась в дальний угол машины и не отрываясь глядела в темноту за окном. Ее страшило непроницаемое, словно высеченное из камня, лицо Юджина, и она лишь надеялась, что он не слышит, как отчаянно колотится ее готовое вырваться из груди сердце.

Очень скоро огни Финикса растаяли позади, и бескрайность пустыни еще больше усилила тревожное состояние Саманты. Когда Юджин свернул на грунтовую дорогу, ведущую к дому, она начала непроизвольно дрожать. От этого человека нельзя было ждать пощады. Его отношения с политическими противниками не оставляли в этом сомнений.

Но ведь я же не противник! - мысленно воскликнула Саманта. Я его жена!

С визгом тормозов Юджин остановил машину перед своим утопленным в глубь холма домом, который Саманта уже почти начала считать своим. Прежде чем он обошел машину, чтобы открыть ей дверцу, она распахнула ее сама. И стараясь держаться как можно спокойнее, направилась к входной двери. Позади слышались широкие шаги Юджина, и это подгоняло ее. Но у двери ей пришлось задержаться и подождать, пока он откроет ее. Когда же она попыталась проскользнуть мимо него, Юджин схватил ее за руку.

- Не спеши, дорогая. Нам надо кое о чем поговорить.

Она отдернула руку.

- Я устала. Мы можем отложить разговор на завтра.

И Саманта устремилась в ванную, опасаясь, что он остановит ее прежде, чем она успеет закрыть за собой спасительную дверь. Обернувшись через плечо, она заметила, что Юджин ограничился только сердитым взглядом ей вслед.

В ванной она постаралась пробыть как можно дольше, принимая душ и переодеваясь в черную шелковую ночную рубашку, подаренную ей Эмелин. Потом тщательно чистила зубы и не менее тщательно расчесывала волосы. И только когда решила, что Юджин, наверное, уже спит, она выключила свет и в кромешной тьме проскользнула через погруженную в темноту спальню в гостиную.

Босиком, на цыпочках Саманта прокралась по холодным доскам к резному шкафу и достала оттуда постельные принадлежности. Никто не мешал ей. Привычно устроив себе ложе на жесткой скамье, она забралась под одеяло и облегченно вздохнула. Ей удалось выиграть еще одну ночь.

Неожиданно стало холодно: должно быть, одеяло сползло на пол. Саманта свесилась со своей импровизированной кровати, чтобы поднять его и... увидела босые ноги. Ее взгляд скользнул выше- по узким бедрам в белых трусах. Затем в полумраке она разглядела мужской торс и наконец встретилась со взглядом пронзительно-голубых глаз, сверлящих ее.

- Я даю тебе одну минуту на то, чтобы ты вернулась в мою постель, где тебе и надлежит быть,- сказал Юджин голосом, который испугал ее еще больше тем, что был лишен каких-либо эмоций.- После этого я заставлю тебя силой. Выбирай!

Дрожа, Саманта наблюдала, как он возвращается в темноту спальни. Ее женская гордость призывала протестовать, но инстинктивно она понимала, что лучше будет подчиниться приказу.

Инстинкт победил. Вся во власти чувства оскорбленного достоинства, высоко держа голову, она прошла в спальню. Там, где располагалась огромная кровать, мелькнул ярко- оранжевый огонек сигареты. Саманта нырнула под одеяло, повернулась к нему спиной и, свернувшись калачиком, замерла, боясь пошевелиться и дрожа как от холода.