Ирина Родионова: Разящая стрела амура

Что еще? А, ВТЭК! Вот он, любимый... Фотографию лишнюю возьмите, может, потом еще что надумаете. Или в библиотеку записаться вдруг захочется... Ха-ха!

Вытащив три нужные печати, продавец аккуратно разложил корочки перед собой, проверил, хорошо ли держаться фотографии.

- Паспорт с собой есть? - спросил он по-деловому, вытаскивая из кармана спортивных штанов перьевой "Паркер".

- Есть, - потомственная ведьма протянула торговцу документ.

- Т-а-а-к, - молодой человек открыл "ксиву", сдвинул кепку на затылок, закусил кончик языка и медленно, правильным каллиграфическим почерком, черными чернилами вписал все, что нужно, во все три документа.

У Ариадны Парисовны глаза на лоб лезли, когда она смотрела, как загорелая, крепкая рука выводит красивыми круглыми буквами:

"Ариадна Парисовна Эйфор-Коровина.., инвалид войны 1812 года... III группа.., выдано 19.08.2002 г.". Затем умелец ловко поставил нужные печати на каждый документ, так, чтобы цветной кружок попадал на угол фотографии.

- Готово, - сообщил молодой человек. - Щас посохнет децл...

- Отпад, - только и смогла выговорить Ариадна Парисовна, вытаскивая из кошелька зелененький стольник.

Продавец профессионально протянул между пальцев надпись "The United States of America", пошкрябал щеку Франклина, проверил наличие его водяного портрета и защитной полоски, затем удовлетворенно кивнул.

- Еще что надумаете, приходите, - дружелюбно предложил он потомственной ведьме. - Постоянным клиентам - скидка.

- Обязательно, - улыбнулась та, сгребла в сумку все свои три корки и направилась к машине. - Вот сервис! Раньше, блин, за какой-нибудь справкой в жилконтору неделю надо было ходить! А теперь... Красота!

Осталось только осуществить задуманный план.

***

Вера Николаевна вышла на проспект, к универмагу, где обычно стоят протестующие. Пройдя вдоль длинного ряда граждан, мадам Савина увидела, что все они с плакатами. Надписи самые разнообразные: "Нет расширению НАТО!", "Долой антинародный режим!", "Россия для русских!", "Янки гоу хоум!", "Мерседесы - буржуям, трамвай - народу!", "Свободу Милошевичу!", "Руки прочь от Хусейна!" и так далее.

- Понятно, - кивнула Вера Николаевна.

Вытащила из портфеля ручку и написала на оборотной стороне "Романсов" Чайковского: "Нет распространению порнографии и пропаганде гомосексуализма!". С этим "плакатом" мадам Савина встала в самый конец цепочки протестующих, держа "Романсы" перед собой, на уровне груди. Соседняя старушка заинтересовалась лозунгом, наклонилась, прочитала, потом подняла на Веру Николаевну удивленно-возмущенные глаза.

- Ты чего, милая, день перепутала? - спросила она у мадам Савиной.

Проходивший мимо мужчина, окинул сочувственным взглядом Веру Николаевну, и бросил в ее раскрытый портфель пятьдесят копеек.

- Что? - мадам Савина протянула руку вслед неизвестному жертвователю, но он уже скрылся в толпе, тогда она повернулась к тетке. - Что вы говорите?

- День, говорю, ты перепутала! - повторила та.

- В смысле? - наморщила брови Вера Николаевна.

- Рвать и жечь современных писак приходи завтра, а сегодня все ваши митингуют перед зданием библиотеки, - терпеливо объяснила протестующая с плакатом "Ленин, Сталин, Партия!". - Тебе туда, наверное. Торопись, а то потом скажут, что ты не с начала пришла, и ни хрена не заплатят.

- Ничего не понимаю, - тряхнула головой мадам Савина.

Решив не вступать в диалог с пожилой коммунисткой, Вера Николаевна гордо расправила плечи, откашлялась и неожиданно громким и звонким голосом выкрикнула:

- Граждане! Со всех сторон на наших детей обрушивается порнография! Они уже проходят ее в школах, где равнодушные учителя выдают это грязное явление за мировую художественную культуру; по мы забыли, что Фрагонар, Фальконе и Леверенс - это всего лишь грязные порнографы, рисовавшие сальные картинки для вельможного разврата...

Остальные протестующие разом прекратили все свои разговоры и столпились вокруг мадам Савиной. Воодушевленная успехом, Вера Николаевна с жаром продолжила:

- Так, на сто пятнадцатой странице учебника по истории музыки, для пятого класса детской музыкальной школы помещен интимный портрет Луизы О'Мэрфи, пятнадцатилетней любовницы Людовика Возлюбленного, работы знаменитого порнографа Буше...

- Эй! - грубо прервал мадам Савину бородатый мужик в вытянутом коричневом свитере. - А ну, вали отсюда!

- Зачем ты так? - встряла соседка Веры Николаевны по протестному ряду. - Женщина просто дни перепутала и места...