Анри Труайя - Дочь писателя

Однажды вечером, без предупреждения, она пришла к нему поужинать на улицу Сен-Пер. Утром того же дня он прочел в газетах, что в одной телепередаче, в двадцать один тридцать, соберутся писатели будущего, среди которых, безусловно, и неизбежный Жан-Виктор Дезормье. Сразу же после ужина Арман и его дочь устроились у телевизора и с оживленным любопытством стали ждать начала «шоу». Как полагается, ведущий обменялся любезными фразами со «статистами», которые сменяли друг друга на экране, но львиную долю передачи посвятил «открытию» последних лет — Жану-Виктору Дезормье. Ведущий занял место напротив своего основного гостя, который силился удержать на лице заинтересованное, оживленное и вместе с тем достойное выражение, и принялся расхваливать этого «возмутителя спокойствия», который «оттеснил традицию» и выпустил «свежую струю» в «спертую атмосферу французской литературы». Чтобы не отстать от моды, он обращался к своему собеседнику аббревиатурой, состоящей из инициалов. Вместо «Жан-Виктор Дезормье», он говорил: «ЖВД». И Дезормье, не моргнув глазом, принимал эту почтительную фамильярность. Он был ЖВД, как Соединенные Штаты — США, а Организация Объединенных наций — ООН.

Напряженно глядя на экран и сжав рот, Арман не упускал ни одного слова из их беседы. ЖВД держался с ошеломляющей непринужденностью. Опытный актер, который накануне отрепетировал свой номер, вел бы себя перед камерой менее естественно. Грубое бородатое лицо ЖВД, озорной взгляд морского разбойника выражали то задумчивость, то юношескую веселость, то усталость человека, уделом которого было размышлять о «подлинных проблемах» и вести за собой ближних. Пророк и забавник одновременно, он, как говорят журналисты, «действовал глобально», без разбора. Арман не удержался, и у него вырвалось:

— Каков комедиант! Разыгрался!

Санди не ответила. Может быть, она просто не слышала его слов? Даже телеведущий был явно покорен. Обращаясь к своему гостю, он неоднократно называл его «новой ценностью», что вызывало у ЖВД презрительно-ироничную улыбку. Вне всякого сомнения, Дезормье не сомневался в успехе. Сам того не ведая, он был истинным ведущим программы. Блестящее выступление Дезормье причиняло Арману невыносимую боль. Настоящий писатель не может быть одновременно актером и продавцом собственного товара. Сидя на диване, напротив телевизора, Санди комкала в руках носовой платок. Трудно угадать, какие мысли вертелись у нее в голове: может быть, она злилась на удачливого конкурента, который в тот самый момент обходил ее отца, а может быть, уважала его как профессионала, который знает свое дело? Вдруг ведущий прервал ЖВД и спросил:

— Кстати, вы много читаете?

— Да нет, очень мало! — непринужденно ответил ЖВД.

— А классиков?

— Да, конечно!

— Кого именно?

— Стендаля, Пруста, Лотреамона [5] Лотреамон (наст. имя Изидор Дюкас) (1846–1870) — французский поэт и писатель. Подверг осмеянию приемы современной ему литературы. Уже в XX в. французские кюррамиты объявили его своим предшественником. , Рабле, Кафку… В общем, довольно беспорядочно, под настроение.

— А современников?

— Современников тоже читаю. Случается.

— Кого, например?

Взгляд ЖВД сверкнул из-под густых бровей, и Дезормье громко произнес:

— Буазье.

Когда Арман услышал свое имя, у него кольнуло сердце. Он взглянул на Санди. Та сидела, приоткрыв рот, с выражением тихой благодарности. Ведущий удивился:

— Почему Буазье? Вы любите его книги?

— Да.

— Даже последнюю?

— Особенно последнюю!

— Вам нравится «Смерть месье Прометея»? Это ведь роман не в вашем духе!

— Вот именно! — ответил ЖВД. — Он лучше! Это смесь гиперреализма с безудержной фантазией. К тому же мне все нравится у Буазье. Первая книга, которую я прочел еще ребенком, была его книгой! И она очень на меня повлияла, захотелось ответить.

— ЖВД — в поединке с академиком! — воскликнул ведущий смеясь. — Да это же сенсация! Как говорится, настоящий scoop [6] Scoop (англ.) — сенсационная новость. ! Извините за англицизм. Уверен, этого слова еще нет в Словаре Французской академии [7] Словарь Французской академии основан в 1635 году кардиналом Ришелье. … Но если однажды вы войдете в это учреждение, надеюсь, вы о нем позаботитесь.

Дезормье пожал плечами и не ответил на шутку. Видя его молчание, ведущий повернулся к последнему гостю передачи: кудрявой возбужденной даме в возрасте, которая, по всей видимости, пришла на съемку прямо из парикмахерской. Ее воспламеняла двойная страсть — к Древнему Египту и Франции времен Бурбонов. Устав от болтовни этой дамы, Арман сделал знак дочери, которая держала пульт. Она выключила телевизор и спросила с заботливой улыбкой: