Бартл Булл - Отель «Белый носорог»

Движимая отчаянным стремлением прижиться в Африке, в первые недели после смерти Алана она поднималась затемно и выгоняла в поле своих помощников. Сбруя то и дело лопалась, а волы худели. Кариоки и женщины-кикуйю ворчали, что даже на злобного карлика Чура Ньякунду работать было легче. По крайней мере, Желтая Лягушка не заставлял их возиться в земле.

Со временем она поняла особый ритм рабочего дня африканцев. Сколько бы она ни давила, как бы поздно они ни приступали к работе, к концу дня результат был один и тот же: один акр глубоко вспаханной земли. Если Гвенн чересчур свирепствовала, все бунтовали: кикуйю, волы, даже сама земля.

Кариоки ждал ее терпеливо, словно старое дерево. Пять женщин-кикуйю, которым было поручено очистить землю от сорняков, камней и веток, болтали в нескольких ярдах позади нее. Никто никуда не спешил — кроме самой Гвенн. К счастью, мужчины-кикуйю не отказывались пахать, потому что даже при их традиционной лени все связанное со скотом считалось мужской обязанностью.

Гвенн встала и отнесла кирку Кариоки. Через пару дней можно будет прокладывать поперечные борозды. Многие новоявленные фермеры не утруждали себя такими тонкостями; Адам тоже допустил такую ошибку. Семена все равно взойдут, но земля не сможет дышать, не будет здоровой и сильной.

И еще — перед тем как переворачивать землю, нужно произвести повторную мелкую вспашку — сначала на шесть, потом на три дюйма глубиной, чтобы разбить крупные комья, оставшиеся после предыдущей вспашки. Лен требует особенно тщательной обработки.

В конце будущего месяца, или в начале октября, первые тридцать акров будут подготовлены к севу. Лучшие двадцать она отведет под лен, а остальные десять — под кукурузу, бобовые и пшеницу. Семена льна нужно вносить поглубже, а не разбрасывать. Пшеница требует меньше влаги. Волы и овцы большую часть года смогут пастись на естественных пастбищах. Но в засушливый период им понадобится силос, запасы зеленого корма — люцерны или южноафриканского маиса с поливных земель. Каждой корове или волу требуется десять акров, овце — три.

Нужно купить еще семян и инвентаря, скота и техники. Раджи да Суза через своего друга Оливио Алаведо предложил ей дополнительный кредит. «Ничего не жалеть для фермы "Керн"»! — так он выразился.

Но, конечно, больше всего Гвенн нуждалась в мужчине — фермере, который разбирался бы во льне и болезнях домашних животных. И тут Энтон ей не опора. Что он будет делать, когда повзрослеет? Осядет ли на земле? Чем станет зарабатывать на жизнь?

Гвенн шла за плугом, проверяя правильность борозды и следя за тем, чтобы Кариоки не попытался облегчить себе и волам работу, приподняв лемех. При неровной или мелкой борозде в октябре и ноябре дождевая влага будет стекать по склону, а не впитываться в почву. Чтобы понизить испаряемость, Гвенн решила после сильного дождя взрыхлить землю.

Закончив последнюю борозду, Кариоки погнал волов домой, сделав остановку у реки, чтобы искупать животных. Он помахал уходящим с поля женщинам. Одна, самая молодая, задержалась и подождала его, Гвенн шла медленно, время от времени нагибаясь, чтобы поднять и отбросить в сторону сучок или камень. Итак, сорок две борозды шириной в шесть футов. Не образец аккуратности, как пирамиды Алана, но лучше ей в этом году не сделать.

Против своей воли Гвенн испытывала горечь и обиду на Алана. Как он мог взвалить на нее одну тяжкое бремя выживания? Потом она почувствовала себя виноватой за то, что не тоскует об Алане так как следует. И чересчур беспокоится об Энтоне — как бы уберечь его от мести Мика Рейли. Но временами, злясь на себя, Гвенн страстно желала, чтобы Энтон был рядом. Вместе, рука об руку, возвращаться с поля…

Она еще раз наклонилась, и ее вдруг пронзила острая боль. Ахнув, она опустилась на колени и поползла туда, где под тамариндом зеленела трава. Там она повалилась на землю и зажмурилась. Боль возобновилась и не отпускала. Целый час Гвенн пролежала на боку, напоминая себе, что сроки еще не вышли; однако боль то и дело пронзала все ее существо и затихала, давая ей возможность собраться с силами.

У нее отошли воды. Ребенок! Гвенн распростерлась на спине, подняла колени. Тело покрылось испариной. Нужно глубоко дышать. Вспомнить, что делала бабушка, когда ее кузине пришлось рожать без акушерки.

По спине побежали мурашки. Мышцы напряглись. Тело больше не слушалось Гвенн, живя по своим особым законам. Юбка намокла. Гвенн развязала поясок и, поворачиваясь с боку на бок, сняла юбку и подстелила ее вместо простыни. Через ткань спину кололи осыпавшиеся стручки тамаринда. Боль накатила, утихла и вернулась вновь. Над головой шумела листва и ярко светило солнце.