Мэри Пирс - Горький ветер

— Говорят, грязевые ванны улучшают цвет лица. Мы вылезем отсюда, как те парни с этикеток мясных деликатесов. Лондонские дамы тратят кучу денег за то, что мы получаем тут задаром.

— Держу пари, что их грязевые ванночки так не воняют.

— Ты не должен обращать на это внимания. Это просто запах гниющего тела.

— Да, мой дружок Джим Бейкер похоронен где-то здесь. Его убили в пятнадцатом году.

— Мы теперь не станем останавливаться и искать его, Пекер. Утром у нас свидание с фрицами.

Это было ближе к концу августа, в дождливую и особенно темную ночь. Они двигались к месту сбора, ярд за ярдом нащупывая дорогу, готовые вступить в бой на следующий день.

— Что нам сейчас нужно, — сказал Дейв Раш, — так это электрический фонарик с черным светом.

По цепочке передали приказ: «Не курить».

— Я не готов к обручению, — сказал Тому Пекер Дансон. — Я не купил чертова кольца.

— Прекратить разговоры! — заорал позади капрал.

Колонны солдат медленно продвигались вперед, чавкая грязью. По-прежнему шел дождь. Все траншеи были затоплены, вода доходила до колен.

Когда наступил рассвет, первое, что они увидели — это вода, разлитая впереди. Нейтральная полоса представляла собой сплошные лужи, свет в которых был даже ярче, чем в затянутом тучами небе. Дождь шел монотонно, его серый занавес нехотя пропускал дневной свет, открывающий запустение, царившее на земле. В грязи валялись разбитые перевернутые орудия, увязнувшие по самые башни развороченные танки. У одного большого танка не было гусениц. Повсюду лежали мертвые люди и лошади, увязнувшие в черной жиже, и только там и сям из нее торчали копыто или рука, указывающая в небо.

— Если я доживу до конца войны, — сказал Тому Дейв Раш, — то, пока буду жив, никогда не захочу больше встречать рассвет.

Сообщения между войсками были затруднены. Все утро они пролежали под дождем в ожидании приказа. В два часа британские орудия открыли интенсивный огонь. Наступающие взводы вылезали из окопов и бежали вперед по грязи под прикрытием артиллерии, которая медленно переносила огонь вверх по склону.

Придавленные к земле тяжестью снаряжения, они шли по грязи, которая местами доходила до бедер, продвигаясь ужасно, болезненно медленно.

— Немцам хорошо, — сказал Дансон. — У них там на холме неплохое местечко.

— Значит, ты знаешь, что делать, — выгони их оттуда! — сказал молодой лейтенант, командующий взводом, и бросился вперед, высоко подняв ружье.

— Просто, да? — спросил Дансон подошедшего Ньюэза. — Джери только и ждут, когда я вытащу свои чертовы ноги из этой вонючей грязищи.

Таунчерч, выбравшийся уже на какую-то бетонную плиту, подгонял солдат.

— Давайте, гусеницы, шевелитесь! Мне нужно продвижение! Я хочу, чтобы мой взвод был впереди!

— Мы знаем, чего ты хочешь! — закричал Кострелл, едва соображая, что говорит.

— Ну, Кострелл, чего я хочу?

Кострелл барахтался в грязи. Таунчерч плюхнулся на него и помог, толкнув в спину. Кострелл упал лицом в грязь.

— Я сказал, шевелитесь! — орал Таунчерч. — Я велел двигаться и показать немного мужества! Вы влезете на этот чертов склон, если я буду подгонять вас всю дорогу!

Кострелл полз на коленях, задыхаясь и плача, пытаясь стереть грязь с ружья.

— Посмотрите! Посмотрите! Что мне делать с этой чертовой штукой? Я не могу идти без ружья! Что мне, мать вашу, делать?

— У тебя есть штык, — сказал Таунчерч. — Если только ты подберешься так близко, чтобы драться им. А теперь давай, поднимайся, или я отдам тебя под суд!

Том и Ньюэз помогли Костреллу подняться.

— Давай с нами, — сказал Ньюэз, — и если один из нас упадет, хватай его ружье.

Теперь Таунчерч пробирался к другим, застрявшим в грязи.

— Пошевеливайтесь! Я хочу, чтобы мы были там, за этим дымом! Если я могу идти, то и вы можете!

Заградительный огонь, продвигавшийся вперед, оставил их далеко позади. Они не успевали за ним, и теперь, когда дым вокруг рассеялся, им уже не за чем было укрыться от врага. Они были на открытом месте, в море грязи, а вражеские цепи все еще находились далеко, за пеленой дыма и дождя.

— Куда идти? Куда? — кричал изо всех сил какой-то солдат. — Я даже не знаю, где немцы!

— И я тоже, — сказал Ньюэз. — Я иду вон за теми двумя, — он указал на Таунчерча и младшего офицера, идущих в двадцати ярдах впереди. — Будем надеяться, что они знают, куда идти.

Том, у которого был острый слух, услышал команду по-немецки где-то справа, совсем рядом. Оттуда открыли пулеметный огонь, который поддержали слева, и бегущие впереди люди попадали, словно кегли. Немногие оставшиеся сползли в воронку. Другие же остановились, не в состоянии пошевелиться, зарывшись в грязь там, где стояли. Том понял, что шагает по чьим-то плечам.