Тилли Бэгшоу - Любимцы фортуны

Наконец Клэр согласилась, что давно пора перекусить.

— Только не в кафетерии, — попросила Сиена. — Хочется глотнуть свежего воздуха. Давай сходим в какое-нибудь заведение поблизости. На Мелроз есть ресторанчик, посидим внутри. Там нас не узнают.

— Хорошо, милая, — кивнула мать.

Она прекрасно понимала, в каком состоянии пребывает Сиена. Наверняка бедняжка чувствовала себя не в своей тарелке в палате Пита. Она неоднократно снимала очки, по-видимому, сама того не замечая, и касалась пальцами то своей перекошенной брови, то шрама, тянущегося через глаз. Клэр всей душой надеялась, что усилиями офтальмологов и пластиков Сиене удастся хоть как-то вернуть прежний облик. Если, конечно, доктор, который следил за Сиеной по настоянию Стайна, не сделал ничего непоправимого.

Рука в руке мать и дочь направились по коридору к лифту. Клэр нажала кнопку первого этажа, и двери с едва заметным шелестом сомкнулись. Сиена машинально поправила очки и шарф, пряча нижнюю часть лица. Пройдя через главный холл, женщины двинулись к раздвижным стеклянным дверям. Двери автоматически разъехались в стороны, впуская в холл яркий свет декабрьского солнца.

В тот же момент начался ад кромешный. Засверкали вспышки, ослепляя и дезориентируя, со всех сторон завопили голоса, срываясь на визг.

— Сиена! Правда ли, что вы порвали с Рэндаллом Стайном?

— Как относится Рэндалл к вашему воссоединению с семьей?

— Вас потрясло известие о болезни отца? Каково состояние Пита?

— Миссис Макмаон, вы счастливы встрече с дочерью после столь долгого перерыва?

Сиена пыталась загородить лицо руками, но вспышки продолжали щелкать, а камеры были направлены на нее. Чувствительные к свету глаза застлали слезы. Девушка привалилась к плечу матери, ища поддержки.

— Оставьте нас в покое! — рявкнула Клэр, но ее голос потонул в гуле голосов. Она отступала назад, таща за собой дочь, но репортеры уже окружили их кольцом. — Мы не станем давать комментариев!

Клэр затравленно оглянулась на стеклянные двери больницы, но путь был отрезан съемочной бригадой новостного канала. Она чувствовала, как трясется рука Сиены на ее локте, но не знала, что делать.

Вдруг шум ненадолго смолк, словно журналистов привлекло что-то еще, а затем раздался знакомый мужской голос. Он звучал властно и уверенно:

— Пропустите! Дорогу! Дайте пройти!

Толпа папарацци всколыхнулась, головы поворачивались на голос, вспышки защелкали еще чаще. Сквозь плотное кольцо прорвался человек, которого Клэр ожидала увидеть меньше всего, но которому невероятно обрадовалась.

— Идемте же! — сказал Хантер настойчиво, хватая женщин под руки. — Скорее внутрь.

Сильными руками он распихивал представителей прессы, которые, должно быть, изумленные его неожиданным появлением, несколько растерялись. Ослепленная камерами, потрясенная происходящим, Сиена замешкалась, и тогда Хантер подхватил ее на руки и направился к стеклянным дверям.

До чего же она легкая, подумал он с удивлением.

— Хантер! — взревели голоса, сообразив, что добыча ускользает из рук.

— Вы пришли повидать брата?

— Что произошло с вашей племянницей?

— Вы давно не виделись с семьей?

— Сердечный приступ Пита дал толчок к воссоединению? Ваши комментарии? Хантер! Хантер!

Но все трое уже вбегали в холл больницы. Навстречу им спешила охрана, которая удержала волну репортеров и выпихнула за двери самых настойчивых. Клэр успела обернуться и передернулась от отвращения. К стеклу прижимались десятки лиц, камеры продолжали ярко посверкивать, мелькали чьи-то руки с диктофонами и блокнотами в руках.

Неужели Сиене нравится такая жизнь? Жизнь, в которой нет места уединению и покою? Неужели слава стоит утраты свободы? Клэр покачала головой.

Хантер торопливо вошел в лифт, так и не спустив Сиену с рук. Клэр поспешила за ним. Все трое вздохнули с облегчением.

— Какой этаж? — спросил Хантер.

Широкоплечий и высокий, он занимал половину лифта, и фигурка Сиены, с трепетом прижимавшейся к нему, казалась крохотной и какой-то кукольной.

Клэр не встречала Хантера с того времени, когда он был подростком, хотя и видела его по телевизору. Он превратился в настоящего мужчину. Пожалуй, он сильно походил на молодого Дьюка, и Клэр уставилась на него, открыв рот.

— Так какой этаж? Или будем стоять в лифте до скончания века? — спросил Хантер.

— А… семнадцатый.

Когда двери закрылись, Клэр неожиданно ударилась в слезы.