Тилли Бэгшоу - Любимцы фортуны

Макс пытался работать, но ничего не получалось. Он снова и снова бросал сценарий и карандаш для правки и принимался тереть виски или теребить волосы, постепенно сходя с ума.

После нескольких часов мучений он решил прогуляться в компании Титуса и Бориса. Собаки пришли в восторг, их не выгуливали с утра, опасаясь, что они угодят под колеса грузовика или просто с головы до хвоста перепачкаются в сырой земле.

Макс как раз спустил псов с поводков, свернув в сторону от стройки, когда услышал чиханье мотора старой машины брата. Генри подъехал ближе и опустил стекло.

— Это то, что я думаю? — спросил он, махнув рукой в сторону стройки. Макс уныло кивнул. — И давно они нас осадили? Почему никто мне не позвонил?

— Я предлагал сделать это, — с досадой сказал Макс, — но Маффи не решилась тебя отрывать. Она не пожелала портить тебе день.

— О Господи! — Генри устало потер переносицу. — Их так много! Такое ощущение, что здесь строят мегамолл, не меньше!

— Все не так страшно, как кажется, — соврал Макс.

Титус и Борис принялись заливисто лаять и прыгать возле машины. Они учуяли запах трех зайцев, подстреленных Генри на охоте, которые теперь лежали в пакете на пассажирском сиденье. Схватив псов за ошейники, Макс отволок их в сторону.

— Гулять, парни, фу!

— Ладно, поеду домой, — вздохнул Генри и начал разворачиваться.

— Погоди! — крикнул Макс.

Он хотел предупредить брата, что Эллис заявился на стройку собственной персоной, но его голос потонул в визге колес. Генри торопился домой, поддержать жену и выяснить, как велики разрушения этого дня.

Что ж, подумал Макс, значит, брат узнает все сам.

Меж тем Генри подъехал к замку и заглушил мотор. Некоторое время он сидел молча, с ужасом взирая на происходящее. Конечно, он понимал, что работы должны начаться со дня на день, но обычно ни одна стройка не разворачивалась с такой стремительностью, как под руководством его врага. Требовались согласования, куча бумажек и печатей, долгие диалоги со строителями и архитекторами…

Генри был сражен. Подъемные краны, самосвалы, грузовики со сваями, орда рабочих в грязных комбинезонах заполонили огромный луг прямо перед замком. Онемев от потрясения, Генри почти вывалился из машины и, спотыкаясь, добрел до двери, ведущей сразу на кухню. Подниматься на крыльцо и открывать парадную дверь на глазах варваров, рвущих на части его родовое гнездо, он не решился.

Коснувшись дверной ручки, Генри остановился. Ему послышалось, что кто-то вскрикнул. В тот же момент, распахнув дверь, он увидел, как Маффи отпихивает от себя Гэри Эллиса. От сильного тычка Гэри вынужден был буквально отпрыгнуть назад, чтобы не упасть, и сильно стукнулся поясницей о край плиты.

— Да ты форменный псих! — взвизгнула Маффи, схватившись ладонями за пламенеющие от стыда щеки. На лице застыло выражение брезгливости. — С ума сошел!

Ответить Эллис не успел. Генри влетел в кухню с перекошенным ртом.

— Ах ты, тварь! — Ружье и добыча упали на пол.

— Генри, не надо! — взмолилась Маффи, когда Эллис грузно осел на пол, получив кулаком в лицо. Посуда на плите звякнула. — Я в порядке, прекрати!

Гэри Эллис застонал, схватившись руками за голову и словно пытаясь укрыться от Генри и его ударов. Генри схватил застройщика за ворот рубашки, снова впечатал кулак ему в лицо и отпустил. Несколько секунд он с бешенством смотрел на Эллиса, затем прищурил глаза.

— Да уж, этот подонок того не стоит! — выплюнул он, вставая и поворачиваясь к жене, которая тряслась всем телом. — Как ты?

Маффи молча кивнула.

Когда в кухне появился Эллис, Маффи чистила картошку и подскочила от неожиданности, завидев его. Поначалу она пыталась вести себя сдержанно и вежливо, а незваный гость вовсю улыбался и изображал из себя дружелюбие. Эллис предположил, что строительство должно быть для нее большим ударом, учитывая потерю родных земель и нескончаемый шум работ за окном. Он также подчеркнул, что она очень смелая и уравновешенная женщина, если способна держать себя в руках, когда ее муженек бросил ее одну в доме, а сам отправился развлечься.

После этих слов Маффи насторожилась, но все еще не ожидала подвоха. Развязка наступила, когда Эллис вдруг бросился к ней, смяв в объятиях и тиская за зад. Его горячее сладковатое дыхание вызвало в ней рвотный рефлекс, а попытка поцелуя привела к сильнейшему толчку в живот, который, собственно, и отбросил нахала к плите.

— Глупо было с твоей стороны бросаться на меня с кулаками, — заметил Эллис, поднимаясь и вытирая рукавом кровь с подбородка и носа. Его верхняя губа начала синеть и опухать, обещая к утру стать больше минимум втрое. — Я могу подать на тебя в суд за членовредительство.