Елена Шерман - Рассказы о любви

Отдышавшись, он нажал на бледно-зеленую кнопку звонка. Два раза с коротким интервалом. Он всегда звонил так. Мать сразу узнает и побежит к двери. Прошло секунд пятнадцать, никто не открывал, он позвонил снова. Тишина. Он нажал на кнопку звонка и не отпускал до тех пор, пока за дверью не послышался голос. Но это был не голос матери. Дверь приоткрылась на цепочку, и в проеме он увидел круглое, помятое лицо, почти не изменившееся за эти годы. Лицо его старшей сестры.

Удивления на лице не было. Она знала, что он выходит, но не знала, когда вернется. Он сам не знал. Но сейчас она спокойно смотрит на него, словно уже переварила новость. Значит, она видела, как он стоял у подъезда, и приготовилась к встрече.

-- Открывай, -- хрипло сказал он. - Что встречаешь, как чужого?

-- Ты мне чужой, -- и снова, как много лет назад, высокий голос резанул по нервам. Была сукой и сукой осталась. - Уходи.

-- Как уходи? Где мама? - он рванул дверь на себя, но сестра оказалась проворней и быстро ее захлопнула.

-- Где мама?! - закричал он, забарабанил кулаками в дермантин и тут же закашлялся, согнулся пополам.

-- Мама умерла 16-го. Быстрее надо было ехать, -- донеслось из-за двери.

-- Как? - он судорожно втянул воздух. - Отчего?

-- Сердце. Ты во всем виноват!

-- Открой! Сестра!

-- Нет! Убирайся! Все из-за тебя!

-- Куда я пойду? Я тут прописан!

-- Уже не прописан. Уходи, а то я вызову милицию.

-- Куда я пойду? - повторил он и присел на корточки возле запертой двери.

Сестра ничего не ответила .

Он посидел с полчаса, ожидая неизвестно чего. Потом с усилием поднялся, взял свою сумку и медленно стал спускаться по лестнице вниз. Все из-за него. Умер отец, сестра осталась старой девой, теперь умерла мать. Может, и так. Только ему действительно некуда идти, хоть оставшийся путь и недолог.

На улице он хотел позвонить из телефона-автомата, но не вышло оказалось, теперь звонить надо, вставляя в прорезь карточку, а не бросая в щель жетон. Всюду перемены. Нашел киоск, купил карточку, позвонил по трем номерам - тем, что остались. Первый номер не ответил. По второму трубку сняли чужие люди. А Леху убили два года тому, только он не знал.

Вот и все. Теперь точно все. Ночевать придется на вокзале. Ничего. Там тепло, там он что-нибудь перекусит.

Он брел, шатаясь, по родному городу, встречавшему зиму, и ему все казалось, что он здесь впервые. Самый красивый город на земле и самый беспощадный к неудачникам. Он смотрел на виденные тысячи раз здания и не узнавал их. А город не узнавал его. Городу было так же наплевать на то, что он еще волочит ноги по его широким улицам, как и всем вокруг. Через пару недель он сдохнет, и на это тоже никто не обратит внимания. Он больше никому не нужен.

Погруженный в свои мысли, он не замечал ничего, и опомнился только когда под самым его носом с визгом затормозила машина. Он поднял глаза: шикарный джип. Водила, опустив стекло, что-то орал ему, но он уже не слышал, что. Его ударило током, оглушило: слишком близко, в полуметре от себя, он увидел за стеклом джипа овальное лицо, широко расставленные голубые глаза, по-прежнему густые темно-рыжие волосы, приподнятые над высоким лбом, бриллиантовые серьги. Шикарная женщина. Кто б сказал, узнать невозможно, но он узнал.

Водила давно отматюкался, машина промчалась мимо, а он все стоял на ледяном ветру, и мимо него проносились сотни машин, иные в опасной близости, а он все стоял у самой кромки тротуара, и не пытаясь перейти улицу, и не возвращаясь обратно на тротуар. Сука-судьба расщедрилась напоследок, спасибо. Он засмеялся, закашлялся, судорожно втянул обжигающе холодный воздух. Она изменилась, но он сразу узнал ее, а она скользнула по нему равнодушным взглядом, не признала.

А перед его глазами мигом встало удивительно отчетливо, словно было вчера: гроза, вспышки молний, ливень, скользкие листья и колючие ветви; он, сам промокший до нитки, ломает стебли мокрым пышным розам. Все было как в старой песне: тысячу лет назад влюбленный мальчишка из второго отряда рвал в чужом саду красные розы для самой красивой девочки в лагере. Он ободрал в кровь все руки и, еще хуже, простудился и заболел. Его положили в лазарет. Он лежал и скучал, а из-за окна доносились веселые голоса игравших ребят. Целый день к нему кто-то забегал, но ее не было. Она пришла поздно вечером, когда он перестал ждать. Подошла к кровати, улыбнулась и вдруг повернулась спиной.

-- Смотри. Нравится?

Он сперва не заметил, потом увидел - хвост густых, темно-рыжих волос был украшен маленькой темно-красной розой, роза была прикреплена к резинке, сдерживавшей волосы. Он не успел сказать, что ему нравится как она выдернула розу, кинула ему на кровать, потом сняла резинку, отпустила волосы на волю, села рядом. И так сильно пахло розами, цветок ли это благоухал или ее волосы?