Лариса Шкатула - Пленница французского маркиза (Книга 1)

И тут Соня услышала далекий, но настойчивый стук.

В дверь кладовой стучали. Да что там, бились всем телом. Некая насмерть перепуганная горничная, которая нагрубила своей госпоже, а теперь боялась, что с нею что-то случилось. А ежели это так, то и самой новоявленной Агриппине не жить.

Но что опасного может быть в маленькой кладовке, в которую сама служанка ходила сотни раз и где, кроме всякого старья, ничего интересного не было. Молодая исследовательница поняла, что продолжать поиски ей не дадут и их до срока придется прервать. Одного она не смогла заставить себя сделать, оставить в тайной комнате найденную книгу.

Соня быстро взбежала по ступенькам в кладовую, долго примеривалась к положению, в котором оказалась споткнувшись, пока наконец не нашла камни, о которые опять оперлась обеими руками. Стена, негромко стукнув, стала на место к огромному облегчению Софьи.

Под натиском насмерть перепуганной Агриппины хрупкая дверь кладовки уже готова была развалиться, и Соня подала голос:

- Что случилось? В доме потоп? Пожар?

И услышала, как Агриппина облегченно всхлипнула:

- Княжна, миленькая, вы живы!

Софья же в это время как раз обматывала найденную книгу куском стародавних портьер.

Затем она развязала примотанную к двери веревку и гордо прошествовала мимо ошеломленной горничной, пряча под мышкой сверток с книгой.

И услышала вслед удивленное:

- Софья Николаевна! Где вы нашли столько пыли? Я же давеча в кладовке убиралась.

Понятное дело, Соня могла лишь наспех отряхнуться, вылезая из насквозь пропыленной грязной комнаты.

- Значит, плохо убиралась, - буркнула она.

Но идя по коридору, чувствовала спиной недоверчивый взгляд Агриппины.

Дверь в свою комнату она захлопнула перед носом любопытной служанки, которая шла за нею следом, и, видно, хотела княжну ещё о чем-то спросить. Придется ей со своими вопросами повременить. Без разрешения она вряд ли переступит порог Сониной комнаты.

Только зря княжна предвкушала, как она останется одна. Увы, опять ей не удалось даже развернуть свою находку. В коридоре послышался голос вернувшейся матери.

- Агриппина, позови-ка мне княжну!

И Соне ничего не оставалось, как быстро сунуть сверток с книгой в нижний ящик комода.

Потому ныне она и сердила Марию Владиславну своей рассеянностью. Якобы, увлеченностью какой-то там книгой. На самом деле Вольтера Соня вовсе не читала. Глаза её лишь скользили по строчкам, прочитанное нисколько не усваивалось, а в голове все время вертелась мысль: что же это за книга такая, которую дед прятал в потайной комнате?

Княжна даже подумала, не отослать ли вызванную для помощи в переодевании Агриппину, тогда у неё появится возможность хотя бы наспех просмотреть находку. Но вдруг княгиня этому удивится и сама наведается к Соне в комнату, чего бы той сейчас вовсе не хотелось.

Понятное дело, маменька не станет проводить в её комнате обыск - с чего бы вдруг, не оттого же, что Агриппина увидела её в пыли? Но если бы Мария Владиславна что-то заподозрила, она просто потребовала бы у Сони отчета. И дочь не посмела бы её ослушаться, рассказала бы все, что знает. А если маменька захотела бы отобрать находку дочери, то и её пришлось бы отдать...

Теперь же княжне отчего-то было приятно и весело оттого, что ничего подобного не произошло, и она обладает тайной, о которой никто из домашних даже не догадывается. Подумать только, иметь под самым боком секретную лабораторию деда Еремея и не подозревать об этом!

Глава вторая

Граф Дмитрий Алексеевич Воронцов явился к обеду вместе с каким-то пожилым господином лет пятидесяти, высоким, худощавым с проницательными умными глазами, в которых однако пряталась некая загнанность. Словно он постоянно ожидал от жизни какого-нибудь подвоха, и потому не шел по ней решительно и смело, а осторожно перебирался как по льду замерзшей реки. Проверяя при том, не окажется ли на пути запорошенной снегом полыньи.

- Иван Петрович Кулагин, - представил его Астаховым Воронцов и так взглянул на Софью, что она поняла: граф задумал очередной "жизненный опыт", как он называл свои проделки.

Иначе и не скажешь. Воронцов любил сталкивать между собой людей, отличных не только по характеру и имущественному положению, но и людей разных по происхождению, по совершенно отличным взглядам на жизнь.

Сам он предпочитал в это время находиться как бы в стороне, чтобы посмеиваясь наблюдать за разворачивающимся перед ним действом, как если бы его разыгрывали для него нарочно приглашенные актеры.