Лариса Шкатула: Вдова живого мужа

"Как это - беззащитная?" - возмущенно зазвучал у неё в голове знакомый женский голос, засмеялся - колокольчиком залился - другой, совсем молодой. Теперь их уже двое?!

- Может, её балкой сильно ударило, а, Лизавета? - серьезно спросил второй голос - Любавин.

- Растерялась, - стал оправдывать её первый. - Ну-ка, из огня да в полымя! Любому не по себе станет...

- Хочешь сказать, испугалась? - поправила Любава. - Я вон костра не побоялась, а тут - какой-то мужичонка!

- Не мужичонка, а великий маг!

- Хватит! - мысленно прикрикнула на своих прародительниц Наталья. Моя голова - это вам не ярмарка!.. Сама разберусь!

- То-то! - удовлетворенно сказал кто-то из них. Она не поняла кто. Голос прозвучал уже издалека...

- С кем ты разговаривала, дитя мое? - спросил её великий маг, но в его голосе прозвучала наставническая жесткость; так классная дама, госпожа Шаталина, спрашивала институтку княжну Литовскую, приготовила ли она урок истории?

- Ни с кем! - упрямо сказала Наталья.

Маг усмехнулся.

- Я догадался, ты спрашивала совета и помощи у своего Бога! Хочу тебя разочаровать: ещё ни одному пленнику Аралхамада не удавалось до него докричаться. Да и чем может помочь деревянный бог?

- Господи, прости его, неразумного! - левой рукой - правая в лубке пока не действовала - она широко перекрестилась.

Солнцепоклонник усмехнулся.

- Тебе не удастся меня разозлить, ибо высшее знание и божественный свет, озаряющий всякого, кто достиг высшей, седьмой ступени мудрости, делает меня неуязвимым для насмешек рабов!

- Я - не рабыня, я свободный человек!

- Тебе придется забыть об этом навсегда! Даже твой дар, которым ты наделена по недосмотру высших сил, будет служить отныне лишь Богу Аралу. А ты - удовлетворению обычных земных потребностей его слуг. Через год-два тебя отправят в мастерские, где ты овладеешь искусством золотого шитья. Если мастерство не будет тебе даваться - бывают такие случаи - тебя опустят на другой уровень, к поварам. Согласись, это счастье - быть так или иначе сопричастной великому делу!

"Боже, дикость какая! - смятенно думала Наташа, усиленно морща лоб, в надежде, что кошмар наконец исчезнет. - Должно быть, у меня горячка... Нужно попытаться осмыслить, что же со мной произошло! С чего все это началось? Мы приехали на гастроли. Аттракцион отработали без ошибок, я помню восторги публики... А потом? Потом начался пожар. Я хотела вытащить Эмму и... Больше ничего я не помню... В голове будто что-то вспыхнуло и все!.. Но если этот... маг - мой кошмар, отчего я вижу его так отчетливо?"

Саттар-ака, внимательно наблюдавший за нею, увидел, как взгляд больной лихорадочно заметался, словно она пыталась где-то за пределами своего нынешнего обиталища, а может, и за пределами разума отыскать точку, за которую можно было бы ухватиться, чтобы осознать наконец реальность происходящего с нею.

"Пожалуй, на сегодня хватит!" - решил великий маг и неслышно удалился.

Никто из его приближенных не знал, что незаметное блестящее пятнышко на фоне серой каменной стены - не вкрапление породы, а мастерски выполненный глазок, в который он мог наблюдать за всем, что происходит здесь. Вверху стены была незаметная постороннему глазу щель - каменная стена не вплотную подходила к потолку и таким образом позволяла слышать все, о чем в комнате говорили...

Между тем то ли победило горячее желание Наташи отрешиться от кошмара наяву, то ли истерзанный организм прибег к самозащите, но она опять впала в сон. Такой же, как и накануне, не отличимый от яви... Казалось, с её памяти отшелушиваются напластования прошлых жизней, обнажая все более глубокие, все далее отстоящие от современной жизни.

Топчан, на котором она лежала, стал вдруг покачиваться, и через недолгий полет в кромешной темноте, полной голосов, звяканья чего-то металлического, топота, похожего на конский, она опять вырвалась к яркому свету.

Наташа ехала верхом на сером в яблоках жеребце по полю, сплошь покрытому ковылем. Легкий ветер быстрыми невидимыми пальцами трогал ковыль, и тогда казалось, что вместо пушистых кустов по сторонам дороги перекатываются серебристо-серые волны.

Рядом с нею ехал красивый молодой мужчина в богатых одеждах, в вороте его рубахи виднелась тонкая кольчуга.

- Говорил я, княгиня Анастасия, - любовно пенял ей мужчина, - негоже женщине, которая ребенка носит, верхом ездить!

Наездница расхохоталась.

- Негоже мне, князь Всеволод, с двух месяцев оберегаться, ровно неженке какой! Жена под стать мужу должна быть! И сына родить здорового, и дочку ладную. Кто от молодицы, что в тереме обретается да на пуховых перинах днями валяется, здорового потомства дождется?!