Лариса Шкатула - Вкус ранней клубники

И случилось то, что должно было случиться: я забеременела.

Мама высказалась категорически:

- Аборт!

Артем сказал:

- Только попробуй!

Некоторое время я колебалась - доводы матери казались железобетонными. "Накрывался" не только мой институт, но и институт Артема. Если родится ребенок, кто станет его кормить - наши родители? Здесь мы с Темкой были солидарны: на шее у родителей сидеть непорядочно!

Но потом Артем произнес странную фразу:

- Я отвечаю за вас!

- За кого - за нас? - удивилась я.

- За тебя и за нашего ребенка. Каким путем я стану доставать деньги, это мое дело, но деньги у нас будут. И учиться ты сможешь.

- А ты? - я все ещё не могла решиться. Так ли уж не права была моя мама, говоря о том, что ребенок свяжет нас по рукам и ногам?

- Ты закончишь институт, а потом я поступлю.

Ну, раз так ставится вопрос... Я тоже хотела, чтобы у нас был ребенок. Сын. Вылитый Темка.

- А я хочу дочь - копия ты! - спорил он.

Смешно сказать, мы пререкались, не подозревая, что я ношу в себе двойню: сына - в Артема, и дочь - в меня. То есть, это, конечно, шутка. Дети получились как ассорти: взяли чего-то от меня, чего-то от Артема, чего-то от дедушек-бабушек.

Артем пересел на фуру и стал именоваться на шоферском жаргоне дальнобойщиком. То есть, стал возить грузы на большие расстояния и порой задерживаться в рейсах до двух недель. Зато у нас теперь всегда были деньги, в этом он оказался прав.

Я вспомнила, как мы поженились.

Как полагается, Артем пришел просить у родителей моей руки. Предвидя, какой прием может оказать мама моему любимому, я целую неделю проводила с нею разъяснительную работу. С некоторых пор она поверила в мою очумелость от любви и верила в то, что от её прежде тихой и покорной дочери теперь можно ожидать чего угодно.

- Учти! - заявила я. - Если ты обидишь Артема, - а мы все равно поженимся, - я никогда не приду сюда. Слышишь, никогда!

- Как ты говоришь про родительский дом - сюда, - горько сказала мама. - Я только хотела, чтобы тебе было лучше.

- Позволь мне самой решать, что для меня лучше.

- Предпочитаешь учиться на своих ошибках? - мама любила, чтобы последнее слово всегда оставалось за нею. - Не говори потом, что я тебя не предупреждала!

Когда пришел Артем, одетый с иголочки, его встретили с такой помпой, что будь он поглупее, возгордился бы. Стол был накрыт, как на дипломатическом приеме. Мама не пожалела выставить самый дорогой хрусталь. Даже распаковала японский сервиз, который стоял на антресолях ещё с тех пор, как они с папой молодыми работали в Алжире и до того времени ни разу не использовался. Ножи-вилки были серебряные. Даже я слегка оробела, каково же было Артему!

- Думаю, пока вам хватит Белочкиной комнаты, - как само собой разумеющееся сообщила будущая теща, - а когда родится ребенок, мы сможет поменяться с вами спальнями...

- Вы зря волнуетесь, Галина Аркадьевна, - Артем еле успел протиснуться сквозь частокол маминых рассуждений. - Насчет обмена комнатами. Это будет не очень честно, если мы станем стеснять вас, а тем более, выгонять из собственной спальни. Дело в том, что сегодня я ходил к начальнику автоколонны и он обещал мне комнату в малосемейке.

- Это общежитие? - задавленно пискнула мама.

- Малосемейное общежитие, - кивнул Артем.

В те времена на дорогах уже начали пошаливать крутые ребятишки, и дирекция автопарка несла огромные убытки. То одну машину с грузом, то другую останавливали вооруженные грабители, забирали товар, выгружая его на своих складах. Шоферов попросту выкидывали из машины. Потом машину находили зачастую в сотне-другой от места, где совершалось преступление, как говорится, разутую-раздетую.

Через год-другой стали забирать и машины, когда резко подскочили цены на фуры...

Шоферы шептались между собой, что некоторые из таких нападений и грабежей подстраивали сами водители. Сдавали товар налево по дешевке и инсценировали ограбление. Было так на самом деле, нет ли, но слухи ходили. Я тоже была в курсе их, потому что к нам в гости частенько заглядывали кто-нибудь из Темкиных коллег.

А вот с Артемом такого не случалось. Он в юности занимался рукопашным боем, форму поддерживал и теперь, и своими бицепсами производил впечатление. В минуты опасности он никогда не отступал. Коллеги посмеивались, что если кто-то пытался на него наезжать, глаза у Решетняка становились красными, как у быка, и он лез напролом, невзирая на превосходящие силы противника.

Конечно, против лома нет приема. То есть, противники могли быть вооружены, а бицепсом пулю не отразишь. Я не знаю, почему, но только груз Артем всегда доставлял в целости и сохранности. К тому же он был честен до предела и потому числился у начальства на особом счету.