Элизабет Блэквелл: Замуж за принца

Она уже стала легендой. Той красивой своенравной девушки, которую я знала, больше нет. Она исчезла навсегда, а ее жизнь превратилась в миф. Миф о принцессе, уколовшей палец о веретено прялки и заснувшей на сто лет только для того, чтобы пробудиться от поцелуя юноши, полюбившего ее всем сердцем.

Я услышала эту сказку вчера вечером, когда волочила ноги мимо комнаты детей, направляясь в постель. Мой слух уже не тот, что раньше, но голос Рэйми звучал из-за двери совершенно отчетливо. Я не сомневаюсь в том, что, рассказывая сказку, она прыгала по комнате, потому что кроме ее голоса я слышала и пресловутый скрип пола. Моей правнучке недостаточно просто рассказать историю. Она должна разыграть ее, и тогда все ее тело принимает участие в этом повествовании. Я слышала, как она квохчет, изображая ведьму, наславшую заклятье на королевство. А вот она ахнула. Это принцесса укололась о злополучное веретено. Конечно, все это была почти полная ерунда, но я застыла в коридоре, несмотря на тупую боль в коленях и лодыжках. Должно быть, братишка и сестренка Рэйми тоже пришли в восторг, потому что не издавали ни звука, зачарованно слушая рассказчицу.

— В первый день сотого года в королевство приехал принц. Это был прекрасный и отважный юноша, каких еще не видывали эти места, — вещала Рэйми. — Он знал, что не найдет покоя, пока не увидит прекрасную спящую принцессу из легенды. Как только он подъехал к стене из колючих кустарников, они расступились перед ним. Он проехал в образовавшийся проход, и перед ним возник замок, каменные и мраморные плиты которого сверкали на солнце.

Он вошел в Большой зал, и его глазам предстало удивительное зрелище: весь двор был погружен в сон, похожий на смерть. Принц бросился бежать и остановился, только достигнув самой высокой башни. Там, на кровати в центре комнаты, лежала Спящая Красавица. Ее золотистые волосы разметались по подушке, а на щеках все еще играл румянец. Принц не смог устоять перед ее красотой. Он наклонился и поцеловал принцессу. Заклятье было разрушено. Спящая Красавица проснулась, и тут же очнулся и обрел жизнь весь замок. Король и королева рыдали от радости, воссоединившись с дочерью. Счастье вернулось в королевство. Принц женился на принцессе, и они жили долго и счастливо.

Ха! Вот это был бы трюк: свалить королевскую дочь при помощи веретена, а затем стать свидетелем того, как она проснется от одного-единственного поцелуя. Может, такое волшебство и возможно, но я ничего подобного еще не видела. Ужас того, что произошло на самом деле, был навсегда утрачен, да и неудивительно. Правда не предназначается для детских ушей.

На следующий день я поинтересовалась у Рэйми, где она услышала эту историю.

— Ее пел на ярмарке менестрель, — ответила девочка, возбужденно блестя глазенками от одного воспоминания, и я представила себе, как она стоит на деревенской площади, протолкавшись в первые ряды зрителей. — Ты можешь себе представить, как принцесса лежит в этой башне, одна-одинешенька, ожидая того, кто полюбит ее всей душой. Меня пробирает мороз от одной мысли об этом.

Меня тоже пробирал мороз, хотя Рэйми ни за что не догадалась бы о его причинах. Неужели кто-то верит в то, что женщина может пережить сон, подобный смерти, и восстать из него прежней? Как же мы все, те, кто любил ее больше всех остальных, пытались ее исцелить. Но некоторые раны так глубоки, что до них не дотянуться.

— Лучше бы учила стихи Библии, чем забивала голову такой ерундой, — проворчал ее отец.

Он мне никогда не нравился. Мать Рэйми, моя внучка Телин, ко мне очень добра и обращается со мной осторожно, как обычно обращаются с престарелым домашним питомцем, которому уже недолго осталось. Но ее муж жалуется на то, что я слишком много ем. Как будто моему ссохшемуся телу можно отказывать в пище! Когда он думает, что я его не слышу, он называет меня старой каргой.

Рэйми надула губки.

— Это всего лишь сказка, — возразила она.

Ей скоро исполнится четырнадцать лет, но она уже настоящая красавица, и ее ужасно злит скучная жизнь на ферме. Глядя на нее, я вдруг вспомнила Розу в этом же возрасте: губы изогнуты в проказливой улыбке, глаза блестят из-под полуопущенных век. Меня охватило восхищение. Меня восхищала как Рэйми, так и принцесса, с которой я когда-то была знакома. Хотя иногда мне бывает трудно припомнить имена моих остальных правнуков, Рэйми всегда была моей любимицей. Она уверена в себе и невероятно любознательна. Мне кажется, что в ней больше жизни, чем во всех остальных окружающих ее людях.