Элизабет Блэквелл - Замуж за принца

— Значит, я родилась не в замке? — спросила я.

Мама покачала головой.

— Нет, ты родилась в городе. В Сент-Элсипе.

— У твоей сестры?

Моя тетя Агна была женой торговца мануфактурой и загадочной личностью, каждое Рождество присылавшей нам рулон шерсти, что позволяло нам шить себе новую одежду, когда старая начинала расползаться от беспрерывной носки. Но я ее ни разу не видела. Ей удалось достичь какого-то положения в обществе, и она предпочитала держаться подальше от нищеты своих родственников.

— Агна сделала все, что было в ее силах, — отозвалась мама. — Она дала мне денег и немного ткани на пеленки. Но она не могла пустить меня в свой дом. Она была добропорядочной замужней женщиной со своими собственными детьми. Я не хотела, чтобы из- за моей ошибки пострадала ее репутация.

— И что ты сделала? — спросила я.

— Я нашла меблированные комнаты, которые содержала женщина, некогда оказавшаяся в таком же положении, — ответила мама. — Она была по-своему добра и помогла тебе явиться в этот мир. Без нее ты не прожила бы и нескольких дней. Там я и встретила твоего отца.

— Ты имеешь в виду мистера Далрисса?

— Отца, — прошипела она. — Вы будете называть его отцом, мисс. Не забывай, что он спас нас от голодной смерти. Ты должна благодарить его всякий раз, беря в руку кусок хлеба.

— Да, мама.

Я испугалась, что настолько рассердила ее и остаток пути до дома она проделает в молчании, и вздохнула с облегчением, когда она продолжила свой рассказ.

— Тебе исполнилось два года. Я сшила несколько платьев для хозяйки пансиона, чтобы оплатить наше проживание, но вскоре не осталось ничего, что я могла бы ей предложить. Она позволила нам спать в ее кухне при условии, что я буду помогать готовить еду.

Мистер Дал рисе приехал в город за новой лошадью и прослышал, что у моей хозяйки очень чистые комнаты. Он увидел меня, когда я подавала обед, и стал обо мне расспрашивать. Видимо, он решил, что может привезти домой еще и жену. Он впервые заговорил со мной, чтобы предложить мне выйти за него замуж. Я мгновенно и с благодарностью согласилась. Немногие мужчины возьмут в жены девушку без единого пенни за душой, да еще и с ребенком- ублюдком. А у него была собственная ферма и земля. Я уже была готова принимать и гораздо менее почетные предложения.

Возможно, тогда его еще не угнетали разочарования и несбывшиеся надежды, и он был добрее. Но я все равно не могла представить себе, что мистер Далрисс когда-либо представлял собой заманчивую перспективу. Видимо, мама совсем отчаялась, если приняла его предложение.

— Я работала изо всех сил, чтобы показать ему, что он сделал правильный выбор, — продолжала мама. — Когда через четыре месяца нашего брака я сообщила ему, что жду ребенка, я впервые увидела на его лице улыбку. Он сказал мне: «Я знал, что ты плодовита». Я никогда этого не забуду, потому что это были самые добрые слова, которые я от него когда-либо слышала.

Он выбрал мою мать, как будто она была племенной коровой. Она уже доказала, что способна выносить здорового ребенка, поэтому он был уверен, что она родит ему кучу детей, способных работать на ферме. И мама оправдала его ожидания. Сожалела ли она когда-нибудь о принятом тогда решении?

— Тот мужчина, мой настоящий отец... — начала я.

Мать резко обернулась и сильно ударила меня ладонью по щеке.

— Не смей о нем говорить, — сказала она. — Он никогда не назовет тебя дочерью. Ему на тебя наплевать.

Именно от ее жестоких слов, а не от пощечины на мои глаза навернулись слезы. Отец, увидев, что я плачу, ударил бы меня еще раз, но мама, взглянув на мое исказившееся лицо, смягчилась. Она обняла меня обеими руками и прижала мое лицо к своей груди, чего не делала с тех пор, как я была маленьким ребенком.

— Ну, ну, — зашептала она, — не вешай нос. Я позабочусь о том, чтобы ты выбилась в люди, независимо от обстоятельств твоего рождения.

— Ты думаешь, меня могли бы принять в услужение? В замке?

Большего достижения я и представить себе не могла и поэтому с удивлением увидела озабоченность на мамином лице. В ее нахмуренном молчании я усмотрела естественное желание матери держать своего ребенка при себе. Она не хочет, чтобы я уезжала, — подумала я. Но сейчас, по прошествии многих лет, мне кажется, что она просто хотела меня предостеречь. С учетом ее собственной грустной истории она была слишком хорошо знакома со злобными интригами, скрывающимися за изысканными придворными манерами. Возможно, она хотела что-то сказать, но я этого так и не узнала, потому что в этот момент нас нагнала грохочущая повозка и мама разомкнула объятия, чтобы в знак приветствия коротко кивнуть проезжающему мимо фермеру.