Элизабет Гаскелл - Руфь

Через минуту она снова просунула голову в дверь Руфи:

— Так не забудь завтра утром надеть один из чепцов. Это мой подарок.

Салли не решилась выбросить такие прелестные каштановые волосы. Она тщательно завернула их в бумагу и спрятала в один из уголков своего комода.

На следующее утро в половине восьмого Руфь спустилась вниз. Она чувствовала себя очень неловко в своем вдовьем чепчике. Ее гладкое бледное лицо, которого пока совсем не коснулось время, казалось еще более юным и даже детским в головном уборе, приличествующем совсем другому возрасту. Руфь сильно покраснела под удивленными взглядами мистера и мисс Бенсон, не сумевшим скрыть удивления.

— Салли сказала, что будет лучше, если я его надену, — тихо объяснила Руфь мисс Бенсон.

Та ничего не ответила, но это известие ее поразило. Оно свидетельствовало, что Салли догадывается о настоящем положении Руфи. Мисс Бенсон с особенным вниманием следила за взглядами Салли в это утро. Обхождение старой служанки с Руфью стало гораздо почтительнее, чем за день до того, но Салли заметно нравилось с особым выражением поглядывать в глаза мисс Бенсон, что ставило ту в неловкое и неопределенное положение.

Мисс Вера прошла за братом в его кабинет:

— Знаешь что, Терстан, я почти уверена, Салли нас подозревает.

Мистер Бенсон вздохнул. Ему было неприятно, что он участвует в обмане, хотя он и осознавал необходимость его.

— Почему ты так думаешь? — спросил он.

— Причин много. Она странно косилась на Руфь, словно хотела разглядеть получше обручальное кольцо у нее на руке. Или вот вчера, я говорила совершенно спокойно и естественно, выражала сожаление об участи таких молодых существ, оставшихся вдовами, а Салли вдруг выпалила: «Брошенные вдовы!» Да еще таким презрительным тоном…

— Если она догадывается, то лучше сказать ей правду. Она не успокоится, пока не узнает все, так что надо объясниться.

— Хорошо. Но послушай, брат, ты сам должен рассказать ей, я боюсь, что не сумею. Мне все равно, как поступать теперь, с тех пор как я узнала Руфь поближе. Но меня беспокоят людские сплетни.

— Но Салли — это еще не «люди».

— Да, я понимаю, что надо сказать ей. Но она начнет разглагольствовать об этом больше, чем все другие люди, вместе взятые. Поэтому я и говорю о людских сплетнях. Ну что же, позвать ее?

Дом Бенсонов был слишком скромен и старомоден, чтобы иметь звонки.

Салли явилась, явно уже понимая, о чем с ней хотят поговорить, но решив не помогать Бенсонам раскрывать ей эту неприятную тайну: пусть все объяснят сами. Когда хозяева делали паузу, полагая, что Салли понимает намек, та упорно сохраняла глупое выражение лица и повторяла свое: «Ну?» — словно не понимая сути дела. Когда же все было высказано до конца, она чистосердечно ответила:

— Значит, все так и есть, как я думала. Можете мне сказать спасибо, что у меня хватило ума нарядить ее во вдовий чепчик и обрезать ее косы. Такие волосы приличны невесте, а не такой, как она. Надо сказать, стрижку она перенесла достойно. Была кротка как овечка, а стригла я ее поначалу немилосердно. Но вот что я вам все-таки скажу. Если бы я знала, кого вы привели в дом, я бы собрала вещи и ушла отсюда прежде, чем в него войдет такая. Ну, да что говорить. Теперь дело сделано. Придется остаться и помочь вам с этим делом. Но надеюсь, я лица не потеряю. Я ведь не кто-нибудь там! Я дочь псаломщика!

— О Салли, у нас все хорошо тебя знают и не могут подумать о тебе дурно, — сказала мисс Бенсон, очень довольная, что проблема решилась так быстро.

По правде говоря, Салли была побеждена не Бенсонами, а кротостью и покорностью Руфи во время вчерашней стрижки.

— Я останусь с вами, мастер Терстан. За вами нужен глаз да глаз. Вечно вы подберете на улице кого-нибудь, а потом начинаются сплетни. Помните, как эта Нелли Брэндон подбросила своего сыночка к нашей двери? Если бы не я, то воспитывать нам ребенка этой ирландской бродяжки всю жизнь. Но я пошла к попечителю, который приставлен к беднякам, все рассказала, и мать ребенка нашли.

— Да, помню, — печально отозвался мистер Бенсон. — И я теперь часто, когда не спится, думаю, что случилось с бедным малышом. Его отдали матери, которая пыталась от него избавиться. И я думаю, правильно ли мы поступили? Но теперь бесполезно об этом размышлять.

— И слава Богу, что отдали, — отрезала Салли. — Ну что, раз вы уже наговорились, пойду стелить постели. А насчет тайны этой девушки не беспокойтесь, не выдам.