Джорджия Боковен - Брак по расчету

- А если не Уолт, то кто?

Тревис прижал руку ко лбу, словно пытаясь что-то удержать в памяти.

- Откуда мне знать? Главное, что дело сделано, урон нанесен. Что толку заниматься охотой на ведьм?

Воцарилось напряженное молчание.

- Может, оно и к лучшему, - вздохнул Тревис. - Ты зациклился на этом проекте, а теперь сможешь наконец заняться чем-нибудь другим. Надеюсь, с проектом покончено?

- О нет, - тихий голос Мейсона звучал так зловеще, что у Тревиса побежали по коже мурашки. - Не надейся.

- Но... что ты намерен предпринять?

- Прежде всего я выясню, откуда исходит утечка информации.

- Как? Ты что, нас всех допрашивать будешь? - заволновался Тревис.

- Зачем? Я просто нанесу визит своему папаше. Мне давно следовало это сделать. А перед отъездом я кое с чем разберусь в своем офисе.

- Я могу тебе...

- Нет-нет, спасибо, я справлюсь с этим сам.

- Как хочешь. - Тревис пожал плечами и повернулся к двери. - Но вообще-то, Мейсон, в жизни далеко не все надо выяснять. Есть вещи, которые лучше не трогать.

- Может быть, но это не тот случай.

Тревис понимающе кивнул и вышел из кабинета.

А Мейсон впервые задумался над тем, какой ценой дастся ему этот грандиозный проект. Но в отличие от Тревиса он беспокоился не о деньгах.

Глава 36

Мейсон вышел из такси, расплатился с шофером и пошел по дорожке к отцовскому дому. За четырнадцать долгих лет, миновавших с тех пор, как он отсюда уехал, здесь мало что изменилось. Только во дворе подросла пальма, да вместо травы по земле был рассыпан подкрашенный зеленый гравий. В остальном же все осталось по-прежнему.

Мейсон задумчиво смотрел на большой белый дом с красной черепичной крышей. Окна выходили на разные стороны, и в зависимости от настроения обитатели дома могли смотреть то на запад, где синел океан, то на восток, где светились городские огни.

В детстве Мейсон воспринимал окружавшую его красоту как нечто само собой разумеющееся, обыденное. И только потом осознал, насколько особенным было его положение. Для Мейсона-подростка стало настоящим открытием, что далеко не все люди просыпаются по утрам в своих шикарных домах под шум прибоя и крики чаек и что у большинства людей нет ни горничных, ни садовников.

Странно, почему у него совсем не сохранилось светлых воспоминаний о детстве? Ведь были же наверняка и счастливые мгновения, хоть он их и не помнит! И с Бобби они, наверное, когда-то дружили. В конце концов, они же родные братья!

И отец, вероятно, не сразу проникся к нему лютой ненавистью. Хотя недолюбливал его всегда...

Почему же тогда он не может припомнить ни одного радостного дня? Разве они не праздновали дни рождения, не собирались за столом в Сочельник, не развлекались всей семьей по воскресеньям? Интересно, а брат с отцом вспоминают хорошие времена? И фигурирует ли в этих воспоминаниях он или его мысленно отсекают, как вырезают из общего снимка фотографию неугодного человека?

А что запомнит о своем детстве Кевин? Трудно ли ему будет воскрешать в памяти счастливые мгновения? Вспомнит ли он хоть когда-нибудь их недавний пикник на пляже?

А вдруг мальчик, повзрослев, предъявит им претензии: дескать, его не так воспитывали? И тогда прошлое рикошетом ударит и по ним, ведь они тоже упрекали своих родителей...

Мейсон поднялся по ступенькам и нажал на кнопку звонка.

Едва стихли последние звуки знакомой мелодии, как дверь распахнулась, и на пороге выросла Айрис в нарядном ярко-синем платье и с жемчужной ниткой на шее. В руке у нее был бокал с вином.

- О Господи! - изумилась Айрис. - Неужели это ты, Мейсон?

- Разве мы так давно не виделись, что ты меня уже не узнаешь, мама? вместо ответа сказал он.

Айрис поставила бокал на мраморный столик и простерла руки к сыну.

- Боже! Я надеялась... я молилась... но в глубине души не верила, что это случится.

Мейсон попятился.

- Нет, мама. Я приехал не для того, чтобы мириться. Мне нужно поговорить с отцом.

Глаза Айрис потускнели, руки безвольно опустились.

- Да-да, разумеется, - пробормотала она, стараясь скрыть разочарование. - Это была глупая, напрасная надежда.

Мейсон болезненно поморщился. Он вовсе не хотел быть жестоким.

- Отец дома?

- Нет, но я жду его с минуты на минуту. Может, войдешь?

- А ты уверена, что отец будет не против?

- Это не только его дом, но и мой. Заходи!

Мейсон был удивлен. С матерью явно произошли какие-то перемены. Раньше она никогда бы так не сказала. Да она всегда была тише воды ниже травы и даже на розы, росшие в саду, претендовать не осмелилась бы. А тут вдруг во всеуслышание заявляет, что она в доме хозяйка!