Мулк Ананд: Гаури

— Да, но оркестр, который с ним прибыл, имеет довольно жалкий вид, — заметил Амру, дядя невесты. — Посмотрите, как великолепно одеты наши оркестранты!

Не желая терпеть подобного унижения, Панчи уже хотел было как следует ответить ему, но как раз в этот момент Моти неистово замотал головой и оскалил зубы.

— Ой, ой, кажется, наш жених приехал на лошади подрядчика Бирбала! Это замечательно! — сказал Амру, испуганно отступив.

— Надеюсь, они привезли хорошее приданое для нашей Гаури, — сказал Канши Рам, золотых дел мастер, ехидный старец из Большого Пиплана, со злым, гладко выбритым лицом и прилизанными волосами.

При этом замечании впалые щеки дяди Панчи — Молы Рама — совсем ввалились и его лицо приняло сердитое выражение.

— Не обращайте на них внимания. Эти откупщики из Большого Пиплана вечно завидуют богатырям из нашей маленькой деревни, — сказал из своего паланкина чаудхри [4] Чаудхри — староста деревни. субедар [5] Субедар — младший офицерский чин в индийской армии, соответствует капитану в европейской армии. Субедар — самый высокий чин, до которого мог дослужиться индиец в англо-индийской армии до получения Индией независимости. Ачру Рам.

И поскольку встречающие со стороны невесты ничего не возразили на это довольно обидное замечание, спор на время прекратился.

— Сыграйте что-нибудь другое, Акбар Шах! — попросил дирижера парикмахер Булаки, который был сватом на этой свадьбе. Дирижер поднял свою палочку, и оркестр заиграл «Боже, храни короля!».

Свадебная процессия торжественно продвигалась вперед, возглавляемая размеренно шагавшим Моти, который наконец-то стал повиноваться театрально восседавшему на нем Панчи.

Оглушительные звуки, издаваемые оркестром Акбара Шаха, наполнили всех радостью, заставили забыть сомнения и подозрения, исторгли у всех восторженные крики.

— Чудесно! Чудесно! Какая великолепная свадьба!

Старейшины Большого Пиплана шагали во главе шествия. Жители деревни, мужчины, женщины и дети, с любопытством выглядывали из домов и лавок небольшого полуразрушенного базара, хотя жениха почти не было видно за гирляндами цветов. Особенно радовались предстоящим торжествам ребятишки. Они вертелись под ногами у взрослых, с нетерпением ожидая, когда дядя жениха начнет бросать медные монеты, как обычно принято на свадьбах. Их возбуждение передавалось старикам, и самые морщинистые лица озарялись доброй улыбкой. Теплый весенний вечер всем принес радость, и даже самые бедные жители деревни бросали жениху яркие цветы.

Панчи чувствовал себя священным быком, которому отдают в жены юную телку Гаури.

Свадебная процессия, состоявшая из сорока человек взрослых и детей, остановилась под тенью огромной смоковницы на постоялом дворе, примыкающем к храму богини Кали [6] Кали (она же Дурга, Парвати, Гаури и т. д.) — индуистское божество, жена бога Шивы, олицетворяющая собой рождение и смерть всего живого. . Наконец-то все смогли умыться и обмыть ноги, покрытые пылью трехмильного утомительного пути. Гостям поднесли высокие медные бокалы, наполненные сладким горячим чаем с молоком, и домашнее рассыпчатое печенье. Потом молодые люди играли в карты на площадке под высоким фиговым деревом и качались на качелях, подвешенных на одной из его крепких ветвей, а старики продолжали умываться из умывальников, сделанных в виде львиных голов. Воду в них таскали ведрами из колодца на постоялом дворе.

Панчи успел умыться прежде других и уже надел свой свадебный наряд — шелковую тунику, короткую вельветовую куртку, расшитую золотом, и узкие белые штаны. Теперь он был занят сложным делом — заново перематывал свой накрахмаленный розовый тюрбан, глядясь в японское зеркало, которое одолжил ему парикмахер… Его дядя Мола Рам, сидевший неподалеку, наряжал Никку.

Стоявший рядом парикмахер сказал сладким голосом:

— Как счастлив был бы благородный отец этого юноши, если бы мог присутствовать на свадьбе сына.

— На все воля божья, — притворно вздохнул Мола Рам, для которого смерть старшего брата явилась в свое время сущим облегчением, так как у них не было раздела и отцовское наследство целиком досталось ему. — Пусть боги хранят этого мальчика! Его отец и мать оставили свое сокровище на мое попечение. И теперь, когда он вырос, я должен исполнить мой последний долг по отношению к нему — женить его. Пусть никто не упрекнет меня, что я заботился только о собственных детях и был для Панчи плохим дядей.