Энн Эдвардс - Возвращение к Скарлетт. Дорога в Тару

На третий день Пегги, казалось, пришла в себя и с трудом пробормотала что-то бессвязное. Медсестра доложила, что Пегги выпила немного апельсинового сока, прошептав: «Какой невкусный». Еще кто-то рассказал, что она простонала, что у нее все болит.

Джон и Стефенс почти не отходили от постели Пегги, а все остальные члены семьи Митчелл всегда находились поблизости, так же как и Августа, и Ли Эдвардс, и Маргарет Бох.

С того момента, как стало известно, что Маргарет Митчелл, автор самого знаменитого из всех американских романов, стала жертвой дорожного происшествия, телефон в госпитале звонил непрерывно и толпы людей заполнили вестибюль, желая видеть ее. Медора мобилизовала всех друзей, которые, по ее мнению, могли помочь телефонисткам на их перегруженных коммутаторах. Все пять дней, пока Пегги боролась со смертью, тысячи людей звонили в Атланту, чтобы узнать о ее состоянии. Был среди них и президент США Гарри Трумэн.

Пегги сразу стала своего рода символом для тех, кто сам пострадал в таких жестоких и нелепых происшествиях. И в то время как Пегги в палате Грейди-госпиталя пыталась выжить, газеты по всей стране писали о необходимости уделять больше внимания проблемам безопасности на дорогах и ужесточить дорожные правила в крупных городах. А двадцатидевятилетний водитель такси Хью Грэвит из Атланты, находившийся за рулем автомобиля, сбившего Пегги, тоже стал своего рода символом ужасных последствий безрассудной езды.

За Грэвитом тянулся длинный хвост дорожных нарушений, но раньше ему всегда удавалось сравнительно легко отделываться. На этот раз, однако, машина была его собственной, а пострадавшая — одна из самых известных женщин Атланты.

Грэвит упорно отвергал версию управления автомобилем в нетрезвом состоянии (он выпил пива за четыре часа до происшествия), настаивая на формулировке «неосторожное вождение», и был освобожден под залог в пять тысяч долларов с отсрочкой обвинения до того момента, пока не станет ясно, выживет ли Маргарет Митчелл.

К утру пятого дня состояние Пегги, казалось, стабилизировалось, но врачи не питали почти никаких надежд на ее выздоровление и не считали возможным скрывать от Джона и Стефенса страшную правду, что смерть Пегги неизбежна.

Четверо суток Джон со Стефенсом практически не покидали госпиталь, дежуря у постели Пегги. Но теперь, в связи с ее предстоящей кончиной, им необходимо было срочно заняться некоторыми практическими вопросами.

Дело в том, что для получения ройялти и других платежей, а также для уплаты налогов у Пегги было несколько банковских счетов, открытых на имя Маргарет Митчелл, и пока она была жива, Джон по доверенности, оформленной на его имя, мог свободно оперировать средствами с этих счетов, переводя деньги на совместный банковский счет супругов Маршей. Таким образом, большую часть состояния Пегги можно было перевести на имя Джона, не дожидаясь вступления в силу завещания Пегги после ее смерти.

В сопровождении Маргарет Бох Джон покинул госпиталь и отправился в банк, чтобы перевести деньги со счетов Маргарет Митчелл на счет супругов Маршей.

Тем временем Стефенс поехал в редакцию «Атланта Джорнэл», чтобы встретиться с Медорой. Зная, что некролог был уже написан, Стефенс хотел еще раз убедиться, что никаких упоминаний о браке Пегги с Редом Апшоу в нем нет. И в тот момент, когда часы в редакции пробили полдень, а Стефенс разговаривал с Медорой, Фрэнку Дэниелу позвонили из госпиталя и сообщили, что в 11.50 дня в присутствии трех врачей Маргарет Митчелл скончалась.

Перед Дэниелом стояла трудная задача: сообщить Стефенсу об этом, когда тот выйдет из кабинета Медоры. Кто-то из присутствующих предложил минутой молчания почтить память Пегги Митчелл, но сделать это оказалось невозможно: многие люди не могли сдержать рыданий.

Плакали прохожие на Персиковой улице, многие водители подгоняли свои машины к тротуару, включали радиоприемники на полную мощность, и вокруг них сразу собирались толпы народа: слушали последние известия из госпиталя.

Маргарет Митчелл скончалась… Люди воспринимали это известие так, как если бы им сообщили о смерти их близкого родственника.

Бесси была первой, кому сообщили о смерти Пегги, поскольку звонившие из госпиталя надеялись застать Джона дома. Он пришел спустя пятнадцать минут после звонка, но Бесси, зная о его болезненном состоянии, решила ничего не говорить, пока Джон по крайней мере не поест.

Вскоре приехал Стефенс, и Джон, опираясь на руку Бесси, выслушал эту скорбную весть: Пегги скончалась. Он старался держаться и только тихо проговорил: «Случилось то, что не должно было случиться…»