Энн Эдвардс - Возвращение к Скарлетт. Дорога в Тару

Стефенс, кроме того, утверждал, что тогда же Пегги выражала желание, чтобы в случае ее смерти все ее личные бумаги были уничтожены, в том числе рукописи и черновики. Однако в завещании она об этом даже не упомянула.

Величайшей заботой Пегги в это время были Бесси и ее дом, закладная на который хранилась у Пегги. Долг по закладной составлял 800 долларов, и Пегги хотела быть уверенной, что в случае ее смерти Бесси получит свой дом свободным от долгов. В своем завещании Пегги дважды оговорила это условие.

Наследство, оставляемое ею, нельзя было назвать щедрым, за исключением, пожалуй, доли Маргарет Бох, которая получила от Пегги небольшую ежегодную пожизненную ренту. Остальным же — Бесси, ее дочери, племянникам Пегги, племянникам и племянницам Джона, ее крестникам и сыну Августы Диаборн — были оставлены суммы чисто символические — от 100 до 1000 долларов — или подарки на память, как, например, Историческому обществу Атланты и библиотеке Маргарет Митчелл в Фейетвилле.

Вся оставшаяся собственность была поделена таким образом, что три четверти ее отходили Джону, а четвертая часть — Стефенсу. Все права на роман, личный архив Пегги, домашнюю обстановку и личные вещи наследовал Джон.

На последней странице завещания под ее личной подписью приведены имена трех свидетелей. Но учитывая, что день был воскресным, сомнительно, чтобы завещание было заверено ими в тот же день.

Интересно в этом завещании то, что, во-первых, Пегги не упомянула в нем о своем желании ликвидировать архив, что впоследствии привело к самым ожесточенным спорам. А во-вторых, права на «Унесенных ветром» она передала Джону Маршу, человеку, уже тогда стоявшему на пороге смерти, не указав при этом, кто наследует после Джона. Для дочери юриста, а она всегда гордилась этим обстоятельством, всю взрослую жизнь прожившей, имея дело с буквой закона в области авторских прав, подобное упущение было по меньшей мере удивительным. Ведь поскольку сам Джон еще не написал завещания, это означало, что если Марши умирают одновременно, то любые «бессовестные мошенники», которых Пегги всю жизнь опасалась, могут вмешаться и, утверждая, например, что они — дети Маргарет Митчелл, возможно, от первого брака, предъявить свои претензии на ее собственность. А если дело дойдет до суда, процедуры весьма дорогостоящей, то это создаст огромные проблемы для ее ближайших законных наследников — Стефенса и двух его детей.

В январе 1949 года на имя Пегги пришел конверт, в котором находилась вырезка из газеты. Вскрыв его, Маргарет Бох засомневалась: следует ли ей отдать это послание Джону, который был не совсем здоров? В конце концов она отдала конверт самой Пегги, предупредив, что речь идет о ее первом муже. Рука Пегги дрожала, когда она брала конверт.

— С вами все в порядке? — спросила Маргарет Бох, когда Пегги, прочитав газетный листок, положила его на стол.

Пегги не ответила. Минуту-другую она сидела не двигаясь.

— Вы прочли это? — спросила она секретаря.

— Да, — ответила та.

— Какая ужасная смерть, — тихо проговорила Пегги, затем встала и ушла в свою комнату и не выходила до конца дня.

Маргарет Бох не знала, что делать с этой заметкой. Она просто наклеила ее на бумагу и подшила в папку с газетными вырезками, которые собирала Пегги последние тринадцать лет, на букву «А» — Берриен Киннард Апшоу.

«Январь, 13, 1949. Галвестоун, Техас.

Возможно, что Б. К. Апшоу, разбившийся насмерть при падении с пятого этажа отеля в среду, был болен, сообщил работник Армии Спасения, разговаривавший с Апшоу незадолго до его смерти.

Миссис Уна Дин, старший сержант корпуса, сообщила, что этот сорокасемилетний моряк во вторник потерял сознание, когда в доме Армии Спасения с ним случилось «что-то вроде припадка». Придя в себя, он был удивлен и утверждал, что не может вспомнить свое имя.

Апшоу был обнаружен лежащим в переулке за отелем судебным клерком Стивом Коннэлом. Мировой судья Д. Маккенна огласил судебное заключение о смерти в результате падения с пожарной лестницы пятого этажа здания, приведшего к многочисленным смертельным травмам и повреждениям, а затем и смерти.

По словам служащего отеля, Апшоу жил в номере на пятом этаже вместе с тремя другими постояльцами. Соседи Апшоу по номеру сказали, что встал он чуть позже шести часов вечера в среду и вышел из комнаты, никому ничего не сказав. Больше они его не видели.

Следователи, занимавшиеся этим делом, сообщили, что, прибыв на место происшествия, увидели окно, ведущее к пожарной лестнице, открытым.