Анна-Леена Хяркёнен - Аквариумная любовь

Я прижимаюсь к нему, зарываюсь лицом в его теплую грудь и никак не могу унять слезы.

— Неужели так будет всегда? Вот уж никогда не думала… Господи, ну почему все так глупо! Наверное, я слишком многого ждала от секса.

— Может, ты просто ждала чего-то другого?

— Но мне же кажется, что все не так! Должна же я хоть что-нибудь чувствовать?!

— Дай себе время, — устало говорит Йоуни.

— Да заткнись ты со своим временем!

Я пытаюсь успокоиться и подумать. Сколько времени уже прошло?

— Все-таки странное у тебя представление о вещах, — продолжил Йоуни. — Начиталась каких-то книжек… А это тебе не роман, это жизнь.

— Разве это жизнь?

Йоуни замирает. Опять я все испортила.

— Я не могу тебе помочь, детка. — Йоуни тяжело вздыхает.

— Можешь, если захочешь. У тебя же богатое воображение, почему ты никогда им не пользуешься? Я так хочу почувствовать себя настоящей женщиной! Во мне же скрыто столько чувств, надо только выпустить их на свободу! И ты можешь это сделать! Если бы ты хоть немного меня любил, ты сделал бы это!

— Что это ? — кричит Йоуни. — Какого черта я должен сделать?!

Я не отвечаю, а только плачу.

— Твою мать, — цедит он, смерив меня ледяным взглядом. — Угораздило же меня с тобой связаться. Чертова психопатка…

— Так сделай же что-нибудь! Трахни меня, выверни меня наизнанку, заставь меня биться в оргазме, и я тут же перестану ныть!

Его лицо каменеет, и вдруг в глазах вспыхивает ярость. Он хватает меня за волосы и начинает бить головой о подушку.

— Так? — вопит он. — Так, так, так?

Я чувствую, как сотрясаются мозги в моей голове.

— Перестань, Йоуни, милый, прекрати!

Он поднимает руку и наотмашь бьет меня по лицу, четыре раза по каждой щеке. Костяшки пальцев больно бьют в висок, край ладони рассекает губу. Я чувствую на языке привкус крови. Где-то глубоко во мне открывается какая-то дверь, но я не могу понять где.

— Ты этого хочешь?! — кричит он. — Этого?! Ты говори, не стесняйся! Скажи слово — и я порву тебя на куски, все кости переломаю! Только скажи наконец, чего же ты хочешь, я с ума схожу от того, что не знаю, чего ты от меня ждешь!

Он обеими руками хватает меня за волосы, швыряет на кровать и изо всех сил хлещет по плечам.

— Не надо, Йоуни, — вою я.

— Ты сводишь меня с ума, дура!!!

Он бьет меня еще раз, теперь уже по ляжкам. Мне ужасно больно, я переворачиваюсь, скатываюсь на пол и ползу на четвереньках в сторону ванной.

Йоуни рывком разворачивает меня к себе лицом. Мы смотрим друг на друга, тяжело дыша. Я провожу языком по окровавленным губам.

— Не надо больше, — шепчу я.

Йоуни начинает плакать.

Он отпускает меня, падает на стул у рояля и закрывает лицо руками.

— Я так устал! Так устал… — шепчет он. — Найди себе кого-нибудь другого. Я не могу тебе помочь!

Его плечи сотрясаются от плача. Я стою в дверях, опустив руки.

Потом я подхожу к нему и касаюсь его волос, но он отодвигается от меня.

— Не плачь, — говорю я. — Я не могу видеть твоих слез. Тебе нельзя плакать! Тебе нельзя уставать! Я этого не переживу…

Я снова пытаюсь коснуться его, но он опять отодвигается.

— Я не хочу никого другого, я хочу только тебя, хочу, чтобы ты стал для меня всем. Стань для меня всем, слышишь? Я прошу тебя!

Он сгибается пополам, закрывает лицо руками и плачет навзрыд.

— Я не могу, Сара… я не могу дать тебе того, о чем ты просишь. Я не могу стать для тебя чем-то большим, чем я есть…

Я глажу его по спине и прижимаюсь к нему всем телом. Он больше не отодвигается от меня. Я плачу вместе с ним. Обвиваю его шею руками и сжимаю изо всех сил, трусь лицом о его волосы. Пытаюсь представить себе следующие несколько минут, но ничего не выходит. Тогда я думаю о секундах.

Они будут пустыми, гулкими и блеклыми.

Мы снова в самолете. На этот раз это совсем крошечный самолетик, и его мотает в воздухе из стороны в сторону. Мне страшно. Йоуни держит меня за руку, но похоже, что он боится еще больше, чем я.

Я все время бегаю в туалет, где долго разглядываю свое лицо в мутном зеркале. У меня совершенно нормальный вид: молодая, здоровая девушка. Даже и не скажешь, что я на грани нервного срыва.

Йоуни погружен в свои мысли. Он так далек от меня — и в то же время так предусмотрителен. Он рассеянно смотрит мимо меня, поглаживая мою руку.

— Вот прилетим, и все будет хорошо, — смеясь, говорю я.

Йоуни кивает головой и пьет свой бакарди. Кусочки льда гремят в стакане. Он даже не спрашивает меня, что значит «все».