Роксана Гедеон - Хозяйка розового замка

Я была так неуверена в своем семейном счастье, в своем будущем, что готова была впасть в панику. Рычание дога заставило меня очнуться. Я снова взглянула на Клавьера, увидела, как он поднимается по лестнице, и поспешно приняла меру предосторожности: опустила на лицо густую вуаль. Нельзя же предположить, если рассуждать здраво, что он ради меня явился на «Розу». Он едет по своим делам, он не подозревает о том, что я тут, и его появление — только злосчастное совпадение… но все равно, все равно, следует как можно быстрее это исправить!

Клавьер поднялся, отдал какие-то распоряжения насчет багажа — я все равно ничего не разобрала от испуга. Он не узнал меня, но окинул мою фигуру заинтересованным взглядом. Как всегда, ищет, за кем бы приударить на короткое время плавания… Естественно, что изящно и со вкусом одетая дама, по всей видимости, молодая и стройная, привлекла его внимание. Я выдержала его взгляд, но когда он, явно заинтригованный, сделал шаг в мою сторону, будто собираясь что-то сказать, я в ужасе подалась назад и, повернувшись, быстро зашагала прочь.

— Мадам! — окликнул он меня. — Мадам, вы платок обронили!

Я не оглянулась, а разъяренный Слугги с грозным рычанием преградил Клавьеру дорогу, прикрывая мой уход.

Подобрав юбки, я, не помня себя, бросилась в первый же выход, какой увидела. Крутые ступеньки были под моими ногами. Я поспешно спускалась, думая, что вот-вот упаду, и у самого подножия винтовой лестницы столкнулась с Александром. Он поддержал меня.

— Что с вами, дорогая? На вас лица нет.

Он осторожно поднял мою вуаль. Я в отчаянии прижалась к нему, словно желала не дать ему ничего понять. Он отстранил меня.

— Что случилось? Вы вся дрожите.

Под его пристальным взглядом я снова ощутила страх. А вдруг он все узнает? Узнает о моем прошлом? Почти трусливая тошнота подступила к горлу.

— Мне… мне дурно… Дайте платок!

Он подал мне платок, и меня стошнило. Вытирая лицо, я тяжело вздохнула. Этот приступ рвоты неожиданно вернул мне спокойствие.

— Александр, мне очень жаль, но этот корабль мне не нравится.

— Не нравится? Совсем недавно вы говорили другое.

— Да, но… Какая первая остановка в нашем пути?

— Аяччо на Корсике.

— Когда мы туда приезжаем?

— Через два дня.

«Два дня! — подумала я в отчаянье. — Целых два дня мне придется плыть бок о бок с Клавьером!»

— Мой дорогой, я умоляю вас, давайте сойдем в Аяччо. Мы найдем другой корабль и… и… Корсика так хороша, мы с удовольствием ею полюбуемся!

Мои аргументы звучали слабо, это я и сама поняла. Александр окинул меня внимательным взглядом.

— Это все?

— Д-да, — ответила я запинаясь.

— Любовь моя, мы сделаем так, как ты захочешь.

Такой уступчивости я не ожидала — ведь со стороны мои желания выглядели явно нелепо. Я с искренней радостью сжала руку мужу.

— Мне жаль, что так получилось… Но я не могу ехать на этом корабле! Я была на палубе, и мне уже стало дурно.

— Я достал для вас настойку против морской болезни.

— Да, но… я все равно хочу сойти в Аяччо.

— Ну, об этом мы уже договорились.

Он обхватил меня за талию.

— Милая моя, вы, по-моему, слишком устали. Пойдемте, я отведу вас в каюту. Вам надо поспать.

— Только не через палубу! — воскликнула я, заметив, что он намеревается вести меня наверх.

— Почему?

— Именно там мне стало дурно.

Он не возражал и довел меня до каюты другим путем. С Клавьером я больше не встретилась, и это немного меня успокоило.

Александр помог мне лечь и заставил проглотить ложку добытой им настойки — она не имела запаха и вкуса, лишь какой-то слабый лимонный привкус. Герцог сел рядом со мной, ласково касаясь рукой моего лба, поднес к губам мои пальцы. Как мне хорошо и спокойно рядом с ним… Я свернулась калачиком, приникнув щекой к его руке, и сердце умерило стук.

— У вас все в порядке, правда, дорогая?

— Все, — прошептала я. — Я так люблю вас.

— Значит, этой ночью вам следует выспаться.

Он лег рядом, привлек мою голову себе на грудь. «Ну почему, — подумала я, — на „Розе“ появился Клавьер и все так нарушил? Все так хорошо начиналось. А он заставил меня вести себя странно и взбалмошно, заставил высказывать Александру какие-то нелепые капризы, к которым я по натуре вовсе не склонна». А еще… еще Клавьер заставил меня почувствовать, каким зыбким и неустойчивым я считаю свое счастье. Ему всего семнадцать дней… И я не доверяю Александру безгранично — есть вещи, которые я могу и хочу скрыть от него.