Виктория Токарева - Я есть, Ты есть, Он есть

Лечь. Но ее кто-то ЖДАЛ. Очень важный. Очень ждал. И если она ляжет, то не поднимется. И не дойдет. А надо идти. Больно ногам. И голове. Шаг... Еще шаг... Еще...

Олег сидел возле дивана на полу и смотрел на жену.

Не отводил глаз. Он был похож на горящий изнутри дом, когда стены еще целы, но из окон уже рвется пламя.

Еще секунда - и прямым факелом в небо. Надо было как-то спасать. Облить водой.

- Тебе сегодня надо на работу? - спокойно спросила Анна.

- Что? - Олег повернул к ней лицо.

- Я говорю: на работу надо?

- Я не пойду.

- Люди болеют, ждут. Нехорошо.

- У меня своя боль.

- А это никого не волнует.

- Да, - согласился Олег. - Это никого не волнует.

Мы одиноки в нашем несчастье, мама.

- А люди всегда одиноки в несчастье, - сказала Анна. - Ты просто не знаешь.

Анна как будто поливала сына холодной водой. Охлаждала. Успокаивала.

- Иди, - сказала она. - Я справлюсь.

Олег поднялся, вышел из дома.

Вернулся с собакой: видимо, машина ждала его внизу.

Бросил собаку на пол.

- Я поеду... - Он поцеловал мать. Притиснулся лицом на секунду, на долю секунды. Но ведь больше и не надо. Сомкнулась порванная орбита. Они снова вместе: мать и сын. Ирочка развела. Ирочка соединила.

Собака ходила по комнате. Она была какая-то кургузая, и, когда двигалась, ее зад заносило в сторону.

Собака понюхала ковер, облюбовала себе место и присела по своим делам. Окончив начатое - отошла.

Анна тупо посмотрела на то, что оставила собака.

Долго стоять и размышлять не имело смысла. Надо было двигаться и действовать и что-то делать.

Анна взяла метлу, совок и мокрую тряпку. Надо было действовать. А значит, жить.

***

На другой день Олег привел травника. Это был человек лет сорока немножко толстый, немножко неопрятный, с большим процентом седины в волосах и бороде.

Волосы и борода не причесаны, а просто приглажены.

Встал человек утром и пригладил руками волосы. Имеет право. Но все это мелочи. Главное в травнике - то, что не брал денег. Значит, целитель, а не шабашник.

Травник достал пузырек зеленоватого цвета с каким-то настоем, стал объяснять его состав и суть лечения. Анна не особенно понимала, она была туповата в химии и биологии, а заодно и в физике. Она, например, до сих пор не понимала, что такое электричество и как выглядит ток.

Травник изучил воздействие какого-то фермента живой природы на фермент внутри человека. При длительном, мягком, волнообразном воздействии восстанавливаются разрушенные рефлексы.

Принимать капли надо по сетке.

В шесть утра, с восходом солнца, надо дать первую каплю, разведенную в чайной ложке воды. Далее каждый час прибавлять по одной.

И так далее до полудня. До двенадцати часов дня, до седьмой капли; Начиная с тринадцати - капли убывают по одной.

В восемнадцать часов - последняя капля. И перерыв до следующих шести утра.

Каждый день - цикл. Вдох и выдох. Первая половина дня - вдох, вторая выдох. И ни в коем случае нельзя пропустить хотя бы один прием или нарушить последовательность капель.

- А поможет? - спросил Олег.

- Хуже не будет. Либо нуль, либо плюс.

Олег жадно смотрел на травника, пытаясь вникнуть в его прогноз.

- Либо без изменений, либо положительная динамика, - повторил травник.

Он не давал гарантий.

Анна - сова. Для нее встать в шесть утра - равносильно.., чему равносильно? Ничему. Просто катастрофа, и все.

Можно было бы спросонья дать первую каплю и рухнуть досыпать. Но в семь надо опять вскакивать. Как матрос на вахте.

Можно будить Олега. Пусть встает и капает. Но Олег в восемь уходит из дома. У него операционные дни. В руках жизни человеческие. Что же, обречь его на дрожащие руки?

- А сколько длится весь курс? - спросила Анна.

- Девять месяцев, - ответил травник. Девять - вообще мистическая цифра. За девять месяцев вызревает человек. На девятый день отлетает душа.

Девять месяцев... Анна окинула мыслью это временное расстояние. Двести семьдесят дней выкинуто из жизни. Так ли много у нее осталось, чтобы выкинуть двести семьдесят дней...

Анна вздохнула.

- Вы привыкнете, - ласково и спокойно сказал травник. - Это хороший режим. Поверьте. Человек должен рано ложиться и просыпаться с восходом солнца. Вместе с природой. Как растение.

- Но я же не растение, - воспротивилась Анна.

Олег вскочил со стула, как будто в нем развернулась тугая пружина.

- Учти, если она умрет, я тоже умру.

Анна понимала: правда. Они сейчас скованы одной цепью. И если Анна хочет вытащить сына, она должна тащить Ирочку.