Сергей Голубицкий - Выпуски 2004 года

Заключительный аккорд: размещаю линки на 1.jad и 1.jar на специально созданной страничке своего сайта и скармливаю ее адрес WebPro. По-прежнему глухо, затем Midlet HQ… ура, схавала! Поразительным образом «пользовательская среда» джава не понимает прямых линков на файлы JAR и JAD, зато понимает адрес типа internettrading.net/1.html. Midlet HQ самостоятельно просматривает веб-страницу, отлавливает на ней все jad- и jar-файлы (причем исключительно с односложным названием), загружает их в наладонник и далее корректно все устанавливает. После чего Midlet HQ приобретает осмысленный вид (рис. 3).

Что касается самого GSMKeeper’а, то с ним все как у матросов, у которых, как известно, нет вопросов (рис. 4).

Теперь скажите на милость: на кого рассчитана работа в Palm OS с джава-приложениями? Разве найдется на свете среднестатистический пиндос (или россиянец), способный — нет, даже не разобраться! — а просто потратить два с половиной часа на распутывание змеиного клубка: рисование веб-страниц, переброску файлов на запасной сервер (да и где его взять-то?), переименование мидлетов и, наконец, подбор методом тыка никем не документированных способов загрузки? Из всего сказанного и вытекает мораль двухсотого выпуска «Голубятни»: не всем же гаечные ключи подавать — кто-то должен и разгребать конюшни Авгиевы от софта.

14.09.2004

Я искренне благодарен операторам мобильной связи, этим последним флибустьерам XXI века, за неистощимый источник вдохновения и за чувство глубокого морального удовлетворения, которое возникает, когда наблюдаешь за тем, как под нажимом внешних обстоятельств флибустьеры сдают одну позицию за другой. Глядишь, лет через десять и они превратятся в нормальных предпринимателей.

Последнее удивительное открытие сделал на днях с помощью лингвистического анализа. В очередной раз ужаснувшись счетам от UMC — Ukrainian Mobile Communications, крупнейшего мобильного оператора Украины, — отправился проверять тарифы на их сайт. Одного взгляда было достаточно, чтобы присвоить UMC скальдический кённинг (в древнеисландской поэзии скальдов широко практиковался прием, который назывался kenningar (кённинг, досл. «примета»): вместо простых и всем понятных слов использовались фигурные двух- и многосоставные метафоры, аллегорические эмблемы и идеограммы. В результате прочтение кённинга связано с актом отгадывания: «Крыша кургана Хёльги» — это что? Ответ — золото. А «скала ликования»? Не догадались? Грудь) — «Трубка Высоко Поднятых Бровей» (обратите внимание: поднятых, а не сросшихся, так что партийно-днепропетровских аллюзий не ищите!). Брови ползут вверх, поскольку на сайте, выдержанном в политически корректных пастельно-желто-блакитных тонах, существует только две языковые раскладки: украинская и… английская. Дескать, два самых распространенных наречия в местных краях. Не беда, что по-украински гутарют только на жменьке киевских телевизионных каналов, а на улицах городов — всё больше по-русски. Главное, шоб заценили правильную ориентацию и поставили галочку по самостийному зачету.

И вот тут зародились у меня сомнения. Слишком уж рвение это выпадает из реальности. Достаточно заглянуть на сайт успешного конкурента UMC — компании «Киевстар», чтобы убедиться: дешевые демонстративные жесты — вовсе не норма, не универсальная тенденция, а частный диагноз UMC. На сайте «Киевстар» все мажорно: украинская, русская и английская страницы, никаких истерических подергиваний, биений в гуцульский бубен и шмона византийских купцов на широкой водной глади, там, где редкая птица долетает до середины.

Когда я отправлялся после почти пятнадцатилетнего перерыва в южные эсэнговые страны в прошлом году, сознаюсь, томился опаской. Сколько страстей-мордастей начитался в Рунете о лютом расизме молдо-украинских националистов! На Украине, типа, машины москалей разбирают на таможне по винтикам, на дорогах свирепствуют банды полугосударственных «экологов», сдирающих штраф за каждого убиенного самостийного слепня на ветровом стекле, а в Молдавии — так и вовсе кошмар: в магазине не продадут хлеба буханки, не протянут стакан водички напиться, если не попросишь по-румынски. Покатил, значится, я с испугом и что же вижу? Все до последней украинские таможни проезжаю за 10–15 минут (хотя машина большая, битком набитая компьютерами, телескопами, «палмами», «жэ-пэ-эсами», фото- и кинокамерами и восьмидесятикилограммовыми леонбергерами). Поверите ли, за 15 тысяч накатанных километров не повстречал ни одного живого «эколога», а в «страшной» Молдавии столкнулся с такой лингвистической политкорректностью, какой не было даже при советской власти. Можно возразить, что корректность эта не от великой любви, а от большой печали: обидно, мол, получить полную национальную независимость и тут же превратиться в самую бедную страну в Европе (и это Молдавия, которая в СССР славилась чуть ли не самым высоким уровнем жизни — как-никак, любимый край Леонида Ильича!). Ну и замечательно, что не от великой любви — кому она нужна? Где вы видели эту любовь, к примеру, в американском «сыре», которым расплывается каждый продавец и чиновник? В Заокеанье этот «сыр» вообще возник не от великой любви, а от безграничного страха: конституция даровала каждому гражданину право носить оружие. Попробуй-ка не улыбнись: еще не так поймут и застрелят к чертовой матери. Короче говоря, не надо любви, надо спокойные ровные цивилизованные отношения. И именно эти отношения я повсеместно в Украине и Молдавии наблюдаю.