Сергей Голубицкий - Выпуски 2004 года

Как бы то ни было, OneNote замечательно смотрится и сама по себе. Проще всего представить ее в виде «желтых листочков» Sticky Notes, но только на стероидах. То есть: это программа для ведения разрозненных заметок и их последующей систематизации. OneNote можно скормить практически любую информацию в любом формате. Скажем, голосовая заметка вообще добавляется одним кликом мыши на иконке программы, висящей в панели задач. Концептуально OneNote позиционируется как универсальный блокнот, который деловой клиент берет с собой на переговоры: сидит за столом с умным видом, внимательно слушает визави и делает какие-то пометки, чем либо восхищает потенциального партнера по бизнесу, либо доводит до белого каления.

Структурно информация распределяется по «блокнотам» (в лучших традициях My Notebook — дурашливого микрософтовского волапюка). В них мы создаем разделы для каждого топика, а те, в свою очередь, делятся на иерархические подразделы и т. п. Смысл камлания: создать целостную систему информационных данных, которая поддается объединенному поиску. Последнее — особенно удобно. Кроме того, OneNote успешно интегрирует функции базового ПИМ (персонального информационного менеджера), а также позволяет строить диаграммы (не так, как изумительный и неповторимый MS Visio, но вполне достаточно для «полевых работ».

В любом случае, OneNote убеждает очень высоким качеством исполнения, как и все продукты последнего поколения, выходящие из-под пера Микрософта. Мне нравится Windows XP, мне нравится Office 2003 и мне нравится OneNote. И плевать хотелось на вздор, который несут «мастдайщики»: сегодня Микрософт — самая профессиональная софтверная контора, и нечего тут обсуждать. Так что с чистой совестью рекомендую OneNote всем читателям, в чьем гороскопе ярко выражен комплекс Девы: это абсолютно невыносимое для окружающих стремление все упорядочивать, раскладывать по полочкам, систематизировать, каталогизировать. Сам такой, поэтому знаю, что говорю.

Думаю, верный читатель «Голубятен» уже порядком утомился от непривычного обилия софтверной информации в сегодняшней колонке, так что самое время потешить его небольшим философским отступлением, которое я собирался сделать еще пару лет назад, но постоянно забывал. По поводу слова «Микрософт». Вы наверняка обратили внимание, что с самого первого дня я пользовался именно такой транскрипцией, а не официально навязываемой квазимодой «Майкрософт». И неспроста. Хотя сразу оговорюсь: тема эта — сплошное недоразумение, которым мы обязаны ярко выраженному «колониальному» комплексу менеджеров первого постсоветского поколения. Но коли уж тема возникла, то пора наконец расставить точки над i.

Убежден, что прочтение слова Microsoft как «Майкрософт» для русского человека не просто неудобно, но и глубоко унизительно, поскольку является забвением всех культурных и исторических традиций нашего языка. Дело даже не в том, что в русском языке нормы адаптации иноземных слов были обустроены, когда еще не то что Микрософта не было на свете, но даже и Америкой не пахло. Главное, что нормы эти всегда и однозначно требовали, чтобы любое иноязычное слово, заимствованное из языка с латинской графикой (за единственным исключением — о нем чуть ниже), абсорбировалось на уровне написания, а не произношения. Поэтому в русском языковом поле обитает Гейне, а не Хайне, и Смит, а не Смис. Помянутое единственное исключение было сделано для французского языка, поскольку с ним у русских были особые отношения, и французское произношение являлось естественной частью повседневной жизни, а не экзотикой. Поэтому у нас знают поэта Рембо, а не Римбауда (Rimbaud). Хотя и здесь не все так просто — достаточно взглянуть на «Париж».

Короче, Microsoft по-русски может существовать только как «Микрософт». А от варианта «Майкрософт» за версту несет таким колониальным раболепством, таким желанием самозабвенно зажмуриться и подмахнуть, что аж передергивает. Ну а то, что во всем представительстве не нашлось ни одного человека, способного объяснить материально продвинутым и культурологически убогим работодателям, как принято правильно произносить иноземные слова по-русски, — это уже наша собственная трагедия. Кстати, уверен на все сто, что Биллгатус отнесся бы с полным пониманием к русским языковым традициям и не стал бы настаивать на жутком для русского уха «майканье». Впрочем, для этого нужно обладать широтой мировоззрения Биллгатуса, а не нашим… как бы помягче выразиться… ну да проще продемонстрировать на примере.