Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем

— Григорий Трофимыч, пометь там у себя, — попросил Хрущёв. — Через товарища Шокина подключить к тематике протезирования Филиппа Георгиевича Староса и вообще Министерство электронной промышленности. А вы, Мария Дмитриевна, молодец, такую тему осилили. Не стесняйтесь теребить меня, Алексея Николаича, — он кивнул на Косыгина, — Шокина, всех, кого сочтёте нужным. Очень важная работа, товарищи, спасибо вам.

— А что насчёт новых лекарств? — спросил Хрущёв. — Вы, вроде, упоминали справочники по лекарствам?

— Да, — ответила Ковригина, — среди переданной Иваном Александровичем информации были такие справочники. Описание около 50000 лекарственных средств, с формулами. Работа предстоит огромная, задействовано несколько НИИ и лаборатории институтов системы высшего образования. Ведь каждый препарат надо тщательно протестировать, прежде, чем пускать в массовое производство. Работы там на долгие годы хватит.

Первый секретарь удовлетворённо окинул взглядом внушительную пирамиду упаковок новейших препаратов, только что запущенных в производство и тестирующихся на пациентах.

— Но ведь у нас и свои исследования ведутся, — продолжила Мария Дмитриевна. — К примеру, в Институте Вирусологии Михаил Петрович Чумаков организовал новый НИИ по изучению полиомиелита. Сейчас ведётся большая работа по созданию вакцины, кстати, совместно с американскими учёными Солком и Сэйбиным. Обмениваются результатами научных работ, препаратами. В будущем году рассчитываем начать промышленное производство вакцины.

— С американцами? — удивился Никита Сергеевич. — И они что, сотрудничают?

— Это же учёные, а не политики, — ответила Ковригина. — Сотрудничают, и весьма эффективно, с явным интересом, и своими результатами делятся.

— Да, это, действительно, не политики, — согласился Хрущёв.

— Вот средство, которое нам удалось синтезировать по переданной нам информации, — Ковригина поставила на стол перед Первым секретарём прозрачный пузырёк, наполненный голубоватой жидкостью. — Это перфторан, искусственный заменитель плазмы крови. Может очень выручить в случае боевых действий или стихийных бедствий, когда донорской крови обычно не хватает.

— Это что, искусственная кровь? — для Никиты Сергеевича сегодняшнее посещение ИКБМ стало сплошной чередой откровений.

— Фактически, да. Эритроцитов и лейкоцитов в ней, разумеется, нет, — пояснил Лебединский. — Кислород переносится молекулами перфторана. В случае большой кровопотери у раненого — может спасти жизнь. Обычно в случае большого количества пострадавших возникает дефицит донорской крови по определённым группам и резусу. Перфторан подходит всем.

— Ограничения у него тоже есть, — добавила Мария Дмитриевна. — Вещество боится тряски, хранится замороженным, размораживать его надо медленно... Но эти недостатки во многом перекрываются достоинствами. Одна только его универсальность по группам крови чего стоит. И возможность промышленного производства. Не зависеть от доноров в критической ситуации — тоже важно.

— Да-а... Вы, товарищи, нас сегодня поразили, — признался Хрущёв. — Я и не предполагал, что вам удастся сделать настолько много.

— Так, Никита Сергеич, над этим не только наш институт работал, — сказал Лебединский. — Тут, считайте, вся страна потрудилась. А, вот, взгляните, — он взял со стола нечто вроде гибкого шланга с маленьким объективом на конце. К другому концу была присоединена металлическая коробка с проводами.

— Что это? — спросил Хрущёв.

— Гибкий эндоскоп. Внутри — оптическое волокно, что-то вроде стеклянной нити, — Лебединский оглянулся на стоящий у стены телевизор установки УЗИ. — Если прибор подключить к телевизору...

Лебединский отключил кабель ультразвуковой приставки и воткнул вместо него провод из коробки. Второй провод, с вилкой на конце, воткнул через запасливо приготовленный тройник в розетку. Включил телевизор.

На экране появилось изображение лежащего на полу ковра. Лебединский взял в руку конец «шланга» и поводил им в разные стороны, словно осматривая зал. Изображение на экране менялось. Оно было нечётким и мутноватым, но оно передавалось по гибкому оптоволокну!

— Вот это да... — пробормотал Байбаков.

Косыгин и Сабуров молча дивились на чудеса новой технологии.

— Сейчас наша задача — улучшить качество изображения, — сказал Лебединский. — Проблема не только в объективе, само оптоволокно пока очень некачественное.