Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем

— Я-то могу, — ответил Королёв, — но вот Иван Александрович будет возражать.

— Никита Сергеич, — сказал Серов, — это же совершенно секретная техника! Как можно показывать её в кинотеатрах по всей стране?

— Ух, Иван Александрович, до чего ж вы, чекисты, непробиваемые! — ответил Хрущёв. — Ну, сделает Павел Владимирович примерный макет настоящей ракеты. Чего там секретного? Цилиндр посередине, четыре морковки по бокам да конус наверху! Секретны-то детали! А детали, они мелкие, на макете их особо и не покажешь!

Никита Сергеевич знал толк в макетах и моделях — ему часто дарили макеты новых образцов техники, идущей в производство на советских заводах. Весь зал заседаний Президиума ЦК был заставлен вдоль стен столиками с макетами.

— Значит, так, Павел Владимирович, — решил Хрущёв. — пишите список съёмочной группы, кто вам нужен для съёмок на полигоне и в КБ, и посылайте его прямо мне. Да, да, так и пишите: «Москва, Кремль, Хрущёву. От Клушанцева». Я подпишу. Всю ответственность беру на себя. Сергей Палыч, покажите Павлу Владимировичу то, что нам показывали. Пусть он поснимает, скажите ему основные размеры, пропорции, чтобы его макеты выглядели реально. И обязательно покажите ему старт настоящей ракеты, пусть даже небольшой. Дальше он уже сам сообразит, как это снять. Это ему даст сильнейший творческий импульс для следующей работы.

— Спасибо вам, Павел Владимирович, за интереснейший показ, — поблагодарил он Клушанцева. — Нам пора. С вашим руководством я поговорю, чтобы вам оказывали всемерную помощь и поддержку. Работайте, товарищи, — обратился он к сотрудникам съёмочной группы. — Вы делаете очень большое и полезное дело, спасибо вам.

Из студии Клушанцева Хрущёв с остальными гостями отправились сразу к машинам, не заходя даже на минуту ни в другие студии, ни в кабинет директора «Леннаучфильма». Возле машины Никита Сергеевич задержался и сказал министру Михайлову, так, чтобы слышали все:

— Николай Александрович, финансирование киностудии должно быть на уровне «Мосфильма». Перераспределяйте средства, снимайте с других студий, как хотите. Купите лучшие импортные камеры, лучшую плёнку, как в Голливуде, какое ещё нужно оборудование для съёмок. И надо найти достойных сценаристов. Это я с сыном и зятем посоветуюсь, а то с вашего министерского кресла таланты видны иначе, чем со стороны читателей и зрителей.

— Такие люди, как Павел Владимирович, — продолжил Хрущёв, — это наш золотой фонд. Их надо беречь, помогать им, и особенно — защищать от чиновных дураков. Все поняли? — он повернулся и внимательно посмотрел на Фурцеву. — Катька, поняла?

— Поняла, Никита Сергеич... — пролепетала ровным счётом ничего не понимающая Фурцева, пытаясь сообразить, каким боком этот ленинградский режиссёр вообще может относиться к подчинённому ей Московскому горкому.

— Ну вот и ладно, — сказал Никита Сергеевич. — А теперь — поехали.

3. Танец пылинок в луче света.

В конце января 1956 года на приём к Хрущёву записался Мстислав Всеволодович Келдыш. Хотя с ним и другими «посвящёнными» Никита Сергеевич виделся в среднем раз в неделю, порядок есть порядок, для разговора с Первым секретарём ЦК «посвящённые» записывались на общих основаниях. Хотя Шуйский, конечно, понимал, что некоторые из посетителей для Первого секретаря важнее, чем другие, и пропускал их вне очереди.

На этот раз Мстислав Всеволодович привёл с собой ещё двоих посетителей. Один из них нёс небольшой чемоданчик. Все трое вошли в кабинет Первого секретаря. Келдыш представил гостей:

— Академик Александр Михайлович Прохоров. Академик Николай Геннадьевич Басов. Пришли с докладом об их новой важнейшей разработке.

— Здравствуйте, товарищи, проходите, — Хрущёв поднялся из-за стола, приветливо поздоровался с учёными. — Не иначе как что-то мне показать хотите?

— Да, Никита Сергеич, хотим, — академик Басов положил чемоданчик на стул, открыл его и поставил на стол... хрустальную вазу.

Первый секретарь ЦК озадаченно смотрел на неё, пытаясь понять, при чём здесь посуда. Басов тем временем достал из чемоданчика прямоугольный блок питания с сетевым шнуром, воткнул его в розетку на стене. Затем присоединил к нему проводом небольшой цилиндр.

Келдыш жестом попросил Хрущёва отойти от вазы. Никита Сергеевич сделал несколько шагов в сторону. Басов щёлкнул тумблером. Чуть слышно загудел трансформатор в блоке питания. Из цилиндра вырвался яркий красный луч. Он упёрся в хрусталь, и вся ваза вдруг засияла и заискрилась волшебным рубиновым светом. В нём танцевали плавающие в воздухе пылинки. Хрущёв ещё успел подумать: «Надо же, сколько, оказывается, пыли в воздухе...»