Hoshi_Murasaki - Достойный сын

— Нет, ну что ты. У того все-таки родные есть, а у Руди только мы, — серьезно произнесла Джейн. — Зато они примерно одного возраста, подрастут, будут вместе играть!

*

Руди в самом деле оказался на редкость спокойным и беспроблемным ребенком: говорить он начал еще в приюте, а при неустанной заботе Джейн скоро начал болтать без умолку — ему все было интересно, все хотелось исследовать... Правда, слово "нельзя" он усвоил очень хорошо. Нельзя лезть к горячей плите, нельзя совать пальцы в розетку, соседскую собаку дразнить тоже нельзя... На каждое "нельзя" следовало "почему?", и если родители могли объяснить это доступными ребенку словами, то можно было быть уверенными — Руди запрет ни за что не нарушит.

Огорчало только одно: обещанное старушкой-соседкой чудо так и не случилось, но чета Сент-Джон смирилась с этим. В конце концов, у них был Руди.

— Мама, — произнес как-то он, вдоволь наигравшись с машинками, — а почему я на вас с папой совсем не похож?

Для своего возраста он соображал очень даже неплохо, разговаривал куда лучше многих сверстников, да и фразы строил вполне по-взрослому. Может, потому, что родители сразу зареклись сюсюкаться с ним, а вели себя так, словно Руди, по меньшей мере, лет двенадцать... Правильно они поступили или нет, Сент-Джоны и сами не знали, опыта воспитания детей у них не имелось, но зато теперь супруги радовались тому, что с Руди обо всем можно договориться спокойно, без капризов и истерик, как у других малышей. Они вообще с трудом могли упомнить, когда он плакал не от боли, упав и расшибив коленку, не во время болезни, а от обиды или просто так, чтобы привлечь внимание. Вон, отпрыск миссис Дурсль чуть что, начинал вопить дурным голосом! То мороженого ему не купили, то игрушку... Руди же просто нужно было сказать: "ты съел уже две порции, хватит, не то горло заболит, завтра купим еще" или "я не взяла с собой денег, давай вернемся за этой машинкой потом? И подумай, у тебя ведь есть почти такая же, зачем вторая?" Мальчик честно думал и соглашался, что вторая машинка ему совершенно не нужна, а лучше купить что-нибудь другое, новое и интересное. Можно даже книжку с картинками — они с матерью давно одолели алфавит, Руди вполне уже мог читать по слогам, а уж картинки рассматривать и вовсе обожал.

Джейн была готова к такому вопросу: они с Юджином давно обсудили, как быть, если Руди заговорит об этом первым. Вообще-то, они хотели рассказать ему обо всем сами, но чуть позже, однако раз уж он заинтересовался, то теперь не отстанет, Руди был очень упрямым ребенком. Упрямым в хорошем смысле: он не капризничал, если Джейн говорила, что надо заканчивать играть на детской площадке, потому что пора идти обедать, но уж если хотел что-то выяснить, не отступал до победного конца. Ну и, в конце концов, ему почти четыре, можно и объяснить…

Она отложила книгу, вздохнула и поманила мальчика к себе. Тот охотно забрался на диван и внимательно заглянул матери в глаза.

— А почему ты решил, что на нас не похож? — спросила она.

-У тебя голубые глаза, у папы серые, а у меня черные, — подумав, ответил Руди. — И волосы тоже. У вас светлые, а у меня вот...

Он накрутил на палец вьющуюся черную прядь.

— А может, ты на бабушек или дедушек похож, — не уступала Джейн.

— Нет, — помотал головой Руди. — Ты же показывала фотографии. Там нет никого с черными волосами. А в передаче говорили, так не бывает. Помнишь?

Джейн зареклась смотреть при сыне научно-популярные программы. Да, было там что-то про генетику, про доминантные гены... Этого Руди, конечно, понять еще не мог, но общую суть уловил. Кажется, Юджин ему и растолковывал, что если поженятся люди с темными и светлыми волосами, то ребенок у них с большей вероятностью окажется темноволосым.

— Помню, — вздохнула она. — Ладно... Мы думали, еще рано говорить, но раз ты сам спросил... Руди...

Джейн открыла было рот и снова закрыла. Выговорить нужные слова оказалось совершенно невозможно.

— Мы тебя усыновили, — наконец произнесла она скороговоркой. — Когда ты был совсем крохой.

— А-а-а... — глубокомысленно произнес Руди. — А я думал, откуда я помню какую-то чужую тетю? Она со мной разговаривала... И других детей помню, мы играли...

Джейн выдохнула с облегчением: сын не огорчился и не обиделся.

— Неужели помнишь? — спросила она.

— Да, — серьезно ответил он. — Вот… У меня была погремушка. Моя-моя, самая любимая, а кто-то ее забрал и спрятал. И я плакал всю ночь...

— Ничего себе... — пробормотала Джейн, сажая Руди на колени. — Я вот только с пяти лет себя помню, и то плохо. Ты не расстроился?