Каури Лесса - Золушки нашего Двора

— Полковник, вы сегодня увидите Веся? — спросила она, и когда оборотень кивнул, попросила: — Передайте ему, что я скучаю.

Тот переглянулся с принцем.

— Родная, после того, как ты покинула квартал Мастеровых, мальчику будет лучше жить в общежитии университета, — отложив вилку, сказал Кай. — Я не стану возражать, если ты решишь поселить его здесь, но... дворец не лучшее место для воспитания подрастающего поколения.

Бруни задумалась. Следовало что-то срочно решать: с родительским домом, с Весем, с новым трактиром, однако она не представляла, как пройдёт этот день — последний день её относительно 'незамужней' жизни, и что ждёт её завтра?

Аркей и Лихай молча ждали.

— Ты прав, — наконец, подняла глаза на жениха Матушка, — но я хотела бы увидеть Веся и поговорить с ним об этом сама.

— Я приведу его вечером на ужин, — кивнул полковник, — и с удовольствием останусь поужинать в кругу семьи...

И глядя на него, Бруни вдруг сердцем почувствовала — оборотень действительно считает их семьёй. Кровника, его невесту и... их приёмного сына.

***

Архимагистр Никорин чрезвычайно редко позволяла себе валяться в кровати после восхода солнца. Во-первых, ей нравилось раннее утро портового города. Во-вторых, в этом время её беспокоили только, если случалось что-то из ряда вон выходящее. В-третьих, после прогулки вкусный и сытный завтрак, казался ещё вкуснее и сытнее.

Вот и сегодня она встала на рассвете, облилась в купальне ледяной водой, надела любимый коричневый бархатный костюм и ботфорты, и собралась было покинуть башню, как тренькнул перстень на пальце — её вызывал кто-то, имеющий подобные перстни. Таких во всей Ласурии набиралось человек пять, включая Его Величество, однако перстень связи с королём Ники носила отдельно, на безымянном пальце правой руки, как обручальное кольцо, что чрезвычайно льстило Редьярду и бесило Её Светлость рю Филонель, — и никогда не снимала.

Она поморщилась — так была настроена на прогулку, но соответствующий пасс сделала, отправляя энергию через перстень вызывавшему. Портал открылся в покои рю Вилля. Начальник Тайной канцелярии выглядел подтянуто и свежо. Это Ники всегда в нём нравилось. Трояна, казалось, не брал ни возраст, ни регулярные попойки с Его Величеством, ни довольно насыщенная общественная и личная жизнь.

— Добрых улыбок, дорогая, — плотоядно улыбнулся рю Вилль, — не желаешь ли позавтракать со мной?

— У меня другое предложение, — ответно улыбнулась архимагистр, — составь мне компанию на утренней прогулке? А потом зайдём куда-нибудь позавтракать в порту.

Герцог, не задумываясь, поднялся:

— В порт? С тобой, Ники? Это предел моих мечтаний! Где встречаемся?

— Под третьим фонарём на набережной Русалок.

— Идёт!

Всё ещё улыбаясь, архимагистр прервала связь. К Рю Виллю она испытывала искреннюю симпатию, а с десяток лет назад даже некое подобие страсти. Была в нём та же бесшабашная удаль, что и в Ясине, то же мужество и странноватые для сухопутных понятия о чести, понять которые могли лишь бороздившие моря. Если бы с её должностью сочеталось семейное положение, она, пожалуй, связалась бы с начальником Тайной канцелярии узами брака, и, в конце концов, поимела бы герцогский титул и весьма немалое состояние. Поскольку было совершенно ясно — Ники переживёт мужа. За прошедшие годы она испытала на своей шкуре столько бурных романов, что самые ранние уже начали забываться. Мужчины в жизни архимагистра появлялись и исчезали, стёртые ладонью неумолимого времени, как следы на песке — прибоем. А она жила... Потому и довольствовалась краткосрочными встречами, не позволяя взрастить в душе цветы любви, лишь яркие бутоны страсти, с которых быстро опадали лепестки.

Ники прихватила меховую муфту: несмотря на самоподогрев, разрешённый магам в качестве постоянно применяемого заклинания в общественных местах, у неё мёрзли пальцы, и тепло и ласка меха становились физически приятным дополнением к прогулке.

На улице было холодно. Похоже, в Вишенрог пришла, наконец, настоящая зима, не только со снегом, но и с морозами. На пустых улицах ещё светили магические фонари. Холодный свет не давал ощущения тепла. Архимагистр шла, не торопясь, укутав руки в муфту. Любовалась снеговыми навесами, выглядывающими с крыш, укутанными снегом деревьями и скамьями, слушала пересвист пташек. Такой, спокойный и сонный мир, казался ей самым правильным из всех, но всегда существовало что-то, что создавало угрозу спокойствию и мирному сну. Вот и рю Вилль предлагал встречу неспроста...