Стюарт Рассел - Совместимость. Как контролировать искусственный интеллект

Кейнс предполагает устремленность одной из «привычек и инстинктов обычного человека, привитую ему бесчисленными поколениями», а не «реальной жизненной ценностью». Он предсказывает, что этот инстинкт постепенно исчезнет. Вопреки такому мнению можно предположить, что устремленность — неотъемлемое свойство каждого, кто является человеком в подлинном смысле. Устремленность и восхищение жизнью не взаимоисключающие понятия и часто неотделимы друг от друга: подлинная радость и непреходящее удовлетворение проистекают из наличия цели и ее достижения (или хотя бы попыток ее достичь), обычно вопреки препятствиям, а не из пассивного наслаждения от сиюминутных удовольствий. Подняться на вершину Эвереста самостоятельно не то же самое, что прилететь туда на вертолете.

Связь между устремленностью и наслаждением составляет основу нашего понимания того, как обустроить желаемое будущее. Возможно, будущие поколения будут удивляться, почему мы вообще тревожились из-за такой пустой вещи, как «работа». На случай, если изменение отношения будет медленным, давайте рассмотрим экономические следствия представления, что большинству людей будет лучше заниматься чем-нибудь полезным, даже если основная масса товаров и услуг будет создаваться машинами с крайне незначительным участием человека. Неизбежно многие люди займутся оказанием межличностных услуг, которые можно — или желательно — оказывать только силами людей. То есть, даже если нам больше незачем заниматься рутинным физическим или умственным трудом, мы все-таки можем делиться своей человечностью. Нам нужно будет хорошо освоить искусство быть людьми [175] Экономист Ричард Болдуин также предсказывает будущее персонального обслуживания в своей книге: Richard Baldwin, The Globotics Upheaval: Globalization, Robotics, and the Future of Work (Oxford University Press, 2019). .

Сегодняшние профессии этого типа включают психотерапевтов, ответственных тренеров в спорте, преподавателей, консультантов, компаньонов и лиц, ухаживающих за детьми и престарелыми. В этом контексте часто используется понятие профессии опеки , но это вводит в заблуждение, бесспорно внося позитивный смысл для тех, кто осуществляет уход, но и придавая негативный оттенок зависимости и беспомощности для получателей ухода. Рассмотрим, однако, следующее наблюдение, также сделанное Кейнсом:

Именно люди, способные сохранить и довести до полного совершенства искусство жизни как таковой, а не продажи себя ради средств существования, сумеют наслаждаться изобилием, когда оно придет.

Всем нам нужна помощь в том, чтобы научиться «искусству жизни как таковой». Это вопрос не зависимости, а развития. Способность вдохновлять других и передавать другим умение наслаждаться и созидать, будь то в изобразительном искусстве, музыке, литературе, беседе, садоводстве, архитектуре, еде, вине или видеоиграх, станет нужной как никогда.

Следующий вопрос — распределение доходов. В большинстве стран оно долгие десятилетия движется в неправильном направлении. Это комплексная проблема, но одно ясно: высокий доход и высокое социальное положение обычно проистекают из предложения высокой добавленной стоимости. Например, профессии ухода за детьми ассоциируются с низким доходом и низким социальным положением. Это отчасти является следствием того факта, что мы, честно говоря, не знаем, как выполнять подобную работу. Некоторые от природы хорошо ее выполняют, но многие нет. Противоположный пример — профессия хирурга-ортопеда. Мы не наймем подростка, которому нечем заняться и нужно немного наличности, на должность хирурга-ортопеда за $5 в час плюс все, что он найдет съестного в холодильнике. Мы затратили столетия на исследования, чтобы понять, как устроен человеческий организм и как его «починить», если он «сломался», и люди в этой профессии должны учиться много лет, чтобы освоить знания и навыки, необходимые, чтобы ею заниматься. Хирурги-ортопеды являются высокооплачиваемыми и уважаемыми специалистами. Им много платят не потому только, что они много знают и долго учились, а потому, что все их знание и обучение приносит реальные плоды. Оно позволяет им добавлять очень много ценности к жизням других людей, особенно людей с переломами.

К сожалению, наше научное понимание ума отличается шокирующей ущербностью, а научное понимание счастья и полноты жизни — тем более. Мы попросту не знаем, как добавлять ценность к жизням других людей последовательным и предсказуемым образом. Мы достигли скромного успеха в лечении некоторых психических заболеваний, но до сих пор ведем «столетнюю войну» за преодоление невежества даже в такой элементарной сфере, как обучение детей чтению [176] Книга, как считается, обнажившая провал обучения грамоте по целым словам и спровоцировавшая десятилетия борьбы двух ведущих школ мысли о чтении: Rudolf Flesch, Why Johnny Can’t Read: And What You Can Do about It (Harper & Bros., 1955). . Нам необходимо радикально переосмыслить систему образования и науки, так, чтобы уделить человеку больше внимания, чем физическому миру. (Джозеф Аун, президент Северо-Восточного университета в США, утверждает, что в университетах должна изучаться и преподаваться «наука о человеке — гуманика» [177] Об образовательных методах, которые позволят обучающимся адаптироваться к стремительным технологическим и экономическим изменениям в ближайшие десятилетия: Joseph Aoun, Robot-Proof: Higher Education in the Age of Artificial Intelligence (MIT Press, 2017). .) Утверждение, что счастье должно быть инженерной дисциплиной, звучит странно, но это, похоже, неизбежный вывод. Такая дисциплина должна опираться на фундаментальную науку — лучшее понимание того, как работает ум человека на когнитивном и эмоциональном уровнях, — и преподаваться широкому кругу специалистов, от архитекторов жизни, помогающих людям планировать свой личный жизненный путь, до профессионалов в таких областях, как «оптимизация любопытства» и «личная жизнестойкость». При опоре на реальную науку эти профессии будут шаманством не в большей степени, чем современные мостостроение и ортопедическая хирургия.