Анатолий Агарков - Как я стал Богом

— А к чему они? Собрались вместе, сказали: хватит, не нужны больше. Мы раньше сталь варили — один завод на весь город. Теперь наш металл никому не нужен, а зачем нам их автомобили?

Действительно, никто никуда не спешит. Прохожих мало, а людей много. Сидят на лавочках, все заняты. Поют, рисуют, играют в шахматы, слушают, любуются, болеют. Заглянул в один мольберт — на белом листе линии овальные.

— Что это? — спрашиваю молодого с художественной бородкой автора.

— Вы как думаете?

— На барашки волн похожи.

Он грифель протягивает:

— Рисуйте бриг.

Спасибо, говорю, не талантлив, и дальше.

Девушка босоногой в снегу стоит, короткая туника на голом теле. Скрипка у ключицы.

— Послушайте.

Если это музыка, то, несомненно, авангард, или modern. Стою, слушаю, ничего не понимаю. Девушка играет, закрыв глаза, я не спешу.

— Ну, как? — спрашивает. — Это признание. Я выбрала вас, будьте моим мужчиной.

— Для чего?

— Вы будете ухаживать, я — принимать ваши ухаживания. Заведём ребёночка.

— Почему меня выбрали?

— Вы кажитесь потерянным. Вам непременно нужна спутница.

— Там, откуда я пришёл, на высоком берегу Волги строит звонницу самый неприкаянный человек на Земле. Ему нужна такая спутница, как вы. И ребёночка он мечтает завести.

Девушка посмотрела на меня внимательно, протянула руку и представилась:

— Лина. Ваше предложение мне подходит.

Зачехлила скрипку и отправилась в ту сторону, откуда пришёл я.

Покинув город без машин, шёл по асфальту, присыпанному снегом, и размышлял. Не стало автомобилей, не будет самолётов, космических аппаратов. Не деградация ли это?

— Билли.

— Всё нормально, Создатель. Человечество избавляется от пут прошлого.

— Создаётся впечатление, что вместе с исчезновением машин стирается и память.

— Есть такое. Правда, не у всех — кто пожелал. Например, Лина. У неё была семья — муж, двое ребятишек. Но из-за безобразных сцен ревности всё распалось. Надев оптимизатор, пожелала изменить характер, зачеркнуть прошлое и начать жизнь с чистого листа.

— А вот Кудеяр не расстаётся с памятью, хоть и тяготится.

— Сам пожелал.

Костик помнил свою маму. И меня помнил. Был он в красивой форме курсанта космического лицея. Я поведал трагическую историю гибели Мирабель, передал землицу с её могилы и спросил:

— Как судить будешь, брат? Виновным признаешь или пострадавшим?

Суров был его взгляд.

— Подумаю.

И ушёл.

Вечером на стадионе лицеисты сражались в футбол. Костик играл, а я болел за него. После матча поднялся ко мне на опустевшую трибуну.

— Здорово! Молодцы! — я протянул руку.

Он вяло пожал:

— Спасибо.

Потом спросил, отводя взгляд в сторону:

— Теперь ты мне брат — не мамин любовник?

Господи, да, конечно же, Костя!

Мы обнялись крепко-крепко. Вспомнились его первые слова при знакомстве: "Лёша, хороший". И как ликовал при этом наш отец.

Костик всегда хотел дружить со мной, а я спал с его матерью. Будто женщин мне не хватало. С другой стороны, Мирабель любила меня, а я её. Нам хорошо было вместе, а Костику от этого плохо. Он страдал в дни моих визитов. Теперь всё упростилось — мы вновь стали братьями. Но какой ценой.

— Останешься? — спросил Константин.

Я отрицательно покачал головой.

— А куда теперь?

— Не знаю — пожал плечами, — думать буду.

— У нас скоро начнётся практика на настоящих космических кораблях.

— Это здорово.

Попросил сотовый, набрал номер дочери:

— Привет.

— Папочка, ты где? — далёкий и родной, безумно любимый голос Настеньки.

— Я с тобой, дорогая, — слёзы по щекам. — Нет, я на Сахалине, у Кости.

— Ты приедешь? Придешь? Пока идёшь, мы куда-нибудь умотаем. Бабушка говорит, летом летим на Алтай — в газетах пишут, там опять видели снежного человека.

Потом позвонила мама. Мы ещё не простились с Костиком. Пожали руки, а потом крепко обнялись. Прощай, брат....

Мама позвонила:

— Никогда не привыкну к твоим фокусам. Куда ты пропал? Год целый не звонил, не появлялся — гадай мать: жив? здоров?

— Мамочка, ну, прости. Больше не буду. Так рад тебя слышать.

— А видеть?

— Наверное, уже скоро.

Мой диалог с мамой выжал из Кости слезу. А я.... Что я мог сделать или сказать? Чем утешить? Бухнуться на колени и завопить белугой: прости меня грешного....

Всю ночь томился на скалистом берегу, прислушиваясь к рокоту прибоя. Пришло решение, идти на Алтай. Как раз к лету доберусь, и Анастасии мои из Москвы прилетят. Но Люба-то здесь, рядом: день-два-три пути — только руку протяни. Боже, как хочется видеть, обнять, прижать....