Анатолий Агарков - Как я стал Богом

Откуда это у меня? Наверное, с той самой мрачной ночи землетрясения на Белухе, когда погибла мама. Что скрывать, тогда действительно я испытал животный страх перед стихией. И с тех пор.... Дождь ли, град ли, гром иль ветер радуют мне душу, когда меж нами существует хотя бы тоненькая, но стена....

В то утро обежав трусцою озеро, искупавшись, присел у муравейника понаблюдать за суетой его строителей, задавшись целью разгадать, что правит этим коллективом — разум иль инстинкт? А нет ли в них присутствия души?

Зачем? Точно не скажу. Но мысль была, погибшей Евой зароненная, что всё от Бога. Стало быть....

Гром прогремел издалека, чуть дрогнула земля. Я оглянулся. Там где лысая макушка венчала гору, поднимался дым. И не было её, макушки — только зубчатая кромка леса и дым.

Не может быть! Неужто варвары решились лишить меня жилья?

— Маркиза, к дубу! Ждать меня! — был дан приказ. — Саид, за мной!

И мы помчались к подножию горы, туда, где начинался бор.

Невидимый не значит бестелесный. Преодолевая заросли подлеска, в кровь исцарапался. А к ночи, выбившись из сил, остановил свой бег. Решил взлететь.

— Саид, найдёшь дорогу без меня, туда, наверх?

Потом пришла вдруг успокаивающая мысль — к чему спешить, ведь что бы ни произошло, мне уж не исправить. И не решился пса оставить.

Бег сменил на шаг и путь продолжил. К утру достиг вершины.

Грота нет. Развалины. Дымит трава. Осела пыль. Должно быть, подложили динамит. Зачем? Месть за несбывшиеся планы? А мне что предпринять? Найти врагов и наказать? Нет, на подобные шаги я не способен. Мне стоило это всё предвидеть, остаться и защитить жильё. А теперь....

Сел на груду бесформенных камней, поднял один, отбросил, потом другой.... Как будто что-то дорогое, родное здесь погребено.

Вот, Ева, полюбуйся-ка с небес на житьё наше земное и бытьё.

В гроте был крест, монахами выдолбленный на стене. Найти хотя фрагмент его — я б сохранил, как память о святой обители. А нашёл....

Клок шерсти под камнями. Кого-то придавило здесь — наверно, крысу? Да это выдра! Нет, чулок её — шкурка, содранная без надреза. И даже не чулок — мешок с.... Я развязал шнурок. Мешок набитый драгоценными камнями. Это монаший клад, тот самый, что искал Фадеич. Мне больше повезло, но какой ценою!

Как завороженый, вновь и вновь руку опускал в мешок, и пропускал меж пальцев самоцветы. Их тут так много, что даже всем названия не знаю. А по цене, наверное, на миллионы.

Восторг удачливого кладоискателя сменился грустью человека, взвалившего бесценный, но ненужный груз. Клад следует нести владельцам — половину Скоробогатову, как тот просил, остальное в монастырь. Пусть украшают самоцветами иконы, иль продают и строят храмы. То их заботы. А мне печаль — где одежонку справить, чтоб можно было лес оставить и в город показаться.

Погрустив, простился с пепелищем грота. Спустился к дубу за Маркизой. Втроём отправились в поход — искать, где ныне обитает заслуженный геолог и минералов полиглот.

Ноша с сокровищами то на плече, а то подмышкой у меня. Смотреть со стороны — чудес чудесней не бывает — по воздуху мешок плывёт. На нём, вцепившись в шкуру, восседает пёстрый кот. (Для рифмы сказано — конечно же, Маркиза). И пёс хвостом виляет впереди. Им дела нет, быть видимым иль невидимым. А мне-то каково — шататься по дорогам голышом?

Иметь в руках сокровища на миллионы и красть портки с рубахою с плетня — вот это нонсенс! Вот это, я скажу вам, ерунда. Но что поделаешь, коль ничего умнее в тот миг и в голову мне не пришло. Подкравшись, умыкнув и облачившись, стал снова отражать лучи, явив лик свету весьма одухотворённый, с панданой на челе (из лоскута всё там же уворованной простыни).

Дальше, проще. Адрес знал, определился с направлением и побрёл обочиной вперёд. Вот город, где живёт Фадей Фадеич, вот улица, вот дом и двор.

— Скоробогатов?

— Алексей Владимирович! Как снег на голову! А я, признаться, рад!

Столик под тополем, две скамьи, три шахматных доски. Пенсионеры.

— Сеанс одновременной игры. Сейчас закончу. Обожди!

Отошёл в сторонку — нам не нужны свидетели при разговоре. Забрался в теремок пустой от детворы. Следом Фадеич.

— Всех разгромил?

— Ну и мозги ты, Алексей, мне подарил — я в чемпионах города.

— Не наговаривай — мозги твои, лишь пользы стало больше от извилин.

— Чего сюда забрался, как лешак? Пойдём ко мне — сноха нам замечательный заварит чай, как любишь ты, с душицей.

— Есть разговор. Сюда смотри.