Анатолий Агарков - Как я стал Богом

Началась осада.

Зэки снова собрались в камере предварительного заключения. Здесь было маленькое зарешёченное окошечко под самым потолком, да и оно выходило во двор. Здесь было обжито и понятно, всё остальное пугало.

— Дело ясно: дело дрянь, — сказал Блоха, прислушиваясь к неистовству трупа на улице. — На нас напал какой-то зомби. Он неуязвим, цели его непонятны, силы неизмеримы. А это значит, что врага надо ждать в любую минуту в любом месте.

— Охрана, — подал голос Маслюков. — Охрана вневедомственная ничего не знает. У них отдельный вход и через него можно проникнуть в райотдел.

— Оклемался, бедолага, — Блоха любовно-ласково погладил сержанта по голове и вдруг округлил глаза, постигая услышанное. — Бежим!

Увидев пистолет в руке гражданского человека, дежурный вневедомственной охраны лейтенант Саладзе машинально вздёрнул руки, а оператор у пульта чисто по-бабьи заголосила:

— Ой, родимые не надо — я замужняя.

— Заткнись! — посоветовал Блоха. — Где остальные?

— Отъехали, — с трудом разлепил губы дежурный лейтенант.

— Закрывайте, братцы, двери, — приказал Блоха.

— Да они закрыты. Тут крючара — хрен выдернет!

— Слышь, гад уже по двору ходит.

Все прислушались. В вольерах бесновались собаки.

— Во двор выход есть? — спросил Блоха лейтенанта.

— Есть. То есть, нет. Я не помню, — растерялся дежурный охраны.

— По башке дам — вспомнишь? — спросил Блоха.

— Нет двери, нет, — сказала оператор, не тревожась более за свою честь. — Была да заделали, когда туалет тёплый в здании построили.

— А у вас тут хорошо, — позавидовал Блоха. — Телевизор, кофеёк, сахарок. Угощайся, братва. Вот ведь что интересно: когда горе какое пристигнет, людишки в кучу сбиваются: и по фигу, мент ты или наоборот. Инстинкт такой в обществе выработался: беду сообща легче перемочь. Слышь, лейтенант, сходи на разведку, узнай: где этот чёртов трупак и что замышляет. Боишься? Ты ведь смелым должен быть — присягу принимал.

— Ой! — ахнула оператор охраны и указала пальцем в окно.

Все оглянулись и увидели Стародубцева, наплывающего из темноты. Ужасный полковник рванул обеими руками решётку, но она не поддалась. Тогда он сунул руку меж прутьев и надавил ладонью на окно. Рама прогнулась, стёкла лопнули и посыпались мелкими осколками.

Дробный топот по половицам множества удирающих ног разнёсся по зданию. В спину убегающим раздался злобный крик бывшего начальника райотдела полковника Стародубцева:

— Лейтенант! Стой, поганец! Не позорь органы.

Будто пуля впилась в поясницу Саладзе и поделила его туловище на две половины. Верхняя, вслед за вытянутыми руками, ещё стремилась прочь, а ноги вросли в пол. Лейтенант медленно оглянулся, чувствуя, как на голове зашевелились волосы, и глаза полезли на лоб.

Труп стоял за окном, держась руками за прутья решётки, и сверлил взглядом Блохина. Тот не поддался общей панике, а выпучив глаза, созерцал неповторимое в своём роде аномальное явление — двигающегося и говорящего мёртвого человека.

— Марш в камеру! — рявкнул Стародубцев.

— А ты на кладбище! — криком на крик, млея от страха, ответил Блоха и лейтенанту. — Вспоминай, родимый, когда вы полканов хоронили, ведь где-то ж я видел эту мерзкую харю.

Саладзе начисто забыл русский язык, с трудом разлепил губы и понёс какую-то тарабарщину.

Блоха попятился к стене, сунув руку в карман, стараясь держать в поле зрения обоих ментов — мёртвого и сумасшедшего.

Стародубцев некоторое время слушал жалкий лепет лейтенанта, а потом рявкнул:

— Пьян?

К Саладзе вернулся дар нормальной речи:

— Никак нет.

— А что плетёшь? Значит так, лейтенант — задержанных в камеру, а отдел поднять по тревоге. У первого секретаря райкома партии товарища Ручнёва похищен очень важный предмет, его надо срочно найти.

Дежурный вневедомственной охраны обратил беспомощный взгляд к Блохину: может, у него опять проблемы с русским, и он чего-то не понимает.

— Это у вас, жмуриков, игра такая на кладбище? — вмешался Блохин. — В секретарей, райкомы, социализм. Окстись, полковник, страной буржуи правят.

— Как буржуи? — удивился Стародубцев.

Очень ему не хотелось беседовать с заключённым, но лейтенант, судя по всему, маловменяем, а этот малый — ничего, держится и говорит толково, вот только что.

— Как буржуи?

— Да просто очень — захватили власть, поделили богатства и живут припеваючи, а ваши долбаные органы их охраняют.

Новость до глубин сгнившего тела поразила Стародубцева.