Анатолий Агарков - Как я стал Богом

— Логически помыслив. Здешние обитатели досыта навоевались на поверхности. Здесь им стало не до драки — пытались сохранить жизнь и культуру. Отчаявшись в первом....

Жест рукой закончил недосказанную фразу.

— Очень похоже, — Люба повертела стерженёк. — Как его декодировать?

— Поместить в анализатор, и по всем параметрам....

Люба сунула марсианскую книгу в набедренный карман комбинезона. Пошли дальше. Мы искали бытовые помещения — может быть, там....

Но Билли стрекотал в сознании:

— Да брось, какие марсиане — тьма веков миновала, как их не стало.

— Оборудование на вид в исправном состоянии.

— Приборам-то что сделается — металл, полимеры?

— А естественный распад? Атомно-молекулярная активность?

— На каждую активность существует реактивность.

— Поясни.

— Поймёшь?

— Только не заумничай.

— Ты слышишь? — Люба сдавила мне бицепс выше локтя.

— Что? — так увлёкся диалогом с виртуальным консультантом, что не понял её тревоги. — Что случилось, дорогая?

— Гул. Слышишь?

Слышу? Слышу. Гул действительно. Нарастающий.

Понимание пришло сразу.

— Который час? А закат, в котором? Всё ясно — торнадо проснулся. Ты не помнишь — мы закрыли ворота в город?

— Бежим!

Припустили низенькими улицами подземного города к тому месту, где он начинался — большим чугунным воротам. Господи! Не заблудиться бы. Но Билли помнил путь по лабиринту и вёл меня безошибочно. Следом Люба.

Торнадо уже завладел воротами в тоннеле и играл массивными створами — попробуй, подступись.

— Добро пожаловать, Ипполит в город мёртвых. Заходи, убедись — тех, с кем ты упорно воюешь, давно уже нет на белом свете.

— Гладышев, зачем ты меня пугаешь? Никакого Ипполита нет — наверху бушует торнадо, и его вихри проносятся по тоннелю.

Будто в ответ на Любины мысли одна из чугунных створ ворот так ахнула в своё обрамление, что от грохота заложило уши.

— О, Господи!

— Это не самое страшное, дорогая.

Будто в ответ на мои мысли новый вихрь, ворвавшийся в подземный город, был полон песка.

— Бежим!

— Куда? Там западня, — удержал Любу за руку. — Нам надо выбираться через тоннель.

Ветер хлестал струями песка, как бич безжалостного надсмотрщика. А под ногами уже текла сыпучая масса.

— Он хочет похоронить город.

— Он не может хотеть, потому что его нет.

— Его нет, а песок течёт.

— Так что же делать?

— Надо попытаться установить контакт.

— Ну, так пытайся.

— Билли, — обратился к помощнику. — Я буду сейчас думать, а ты мои мысли переводи на все известные наречия и диалекты — соловьём пой, ветром вой — но я должен быть услышан. Ты меня понял?

— Лучше Всевышнему помолись.

— Если выкрутимся, поставлю часовенку на Марсе — так и передай.

Мы пошли с Любой вперёд, взявшись за руки, навстречу ветру, который нёс и мёл песок.

— Послушай, Ипполит. Меня зовут Алексей Гладышев. Я знаю о вашей беде, потому что мы едва не пережили подобное. Мы прилетели с голубой планеты, которую называем Земля. Наши народы владели смертоносным, всё уничтожающим оружием. Они считали себя хозяевами планеты, не признавая прав Природы. В двух шагах мы были от страшной беды и не сделали их. Нам хватило коллективного разума не начинать термоядерной бойни....

Чугунные ворота обречённого города. Створы колышутся под напором стихии, но мы, благополучно миновав их, выходим в тоннель. В нём марсианский ад — ветер воет, песок клубится. Слава Богу, оптимизаторы избавили нас от необходимости дышать.

Шлю мысли в пространство с надеждой, что меня слышат.

.... Вам повезло меньше. Внешне похожие на нас, люди выпустили джина из бутылки и превратили цветущий мир в пустыню. Погибло всё живое, что неспособно защищаться. Но живой осталась планета, и её стихии. Двуногим умникам, погубившим Природу и забившимся в щели, был вынесен смертельный приговор. Не наша в том вина, что мы оказались у вас в гостях в момент его исполнения....

Мы вышли из тоннеля. Флаер стоял на глянцевой плите. А вокруг бесновался торнадо, поднимая в воздух горы песка и запихивая их в чёрную пасть тоннеля. Мы прошли в "летающую тарелку" и тут же поднялись за пределы атмосферы.

Любу терзали последствия нервного потрясения.

— Гладышев, мы погубили город.

— Там никого не было.

— Мы никого не встретили, но это ещё ничего не доказывает. Сам город — уникальная находка.

— Он был обречён.

— Да брось. Опять будешь плести про несуществующего Ипполита.