Анатолий Агарков - Как я стал Богом

— Не великий специалист в таких делах, но попробую. Думаю, всё дело в детском эгоизме. Диана на миг себе представить не могла, что у беспредельно любящей её мамы, может появиться увлечение, в котором и места дочери не должно быть. К тебе, впрочем, такое же требование. Теперь Костя. Он боготворил свою мать, и хотел с тобой дружить. А вы....

— И?

— Когда рядом дети, надо сдерживать свои чувства.

— Весь секрет?

— А ты думал.

— Что теперь делать?

— Ждать.

— Ну, уж нет!

— Тогда побегай по острову, поаукай.

Нет, дорогой. Ты думаешь, а я чувствую — посмотрим, чья возьмёт.

Принёс на берег гитару. Когда через лагуну, серебрясь, пробежала лунная дорожка, тронул струны.

— Над окошком месяц, под окошком ветер

— Облетевший тополь серебрист и светел

— Дальний плач тальянки, голос одинокий

— Он такой желанный и такой далёкий....

Чувствовал, Диана где-то рядом. Пусть не поёт, но не слушать она не могла. Она ребёнок, дуется за вымышленную обиду, но одиночество не панацея — в общении легче. Бросал на Электру испытывающие взгляды — чувствует ли присутствие дочери? Моя возлюбленная была грустна и задумчива. И она стыдится нашего порыва?

О, Господи, надо было тебе придумать такую страсть, чтоб за неё потом карать?

Ничего, ничего, милая, всё образуется — вернётся дочь, и мы улетим в Москву. Я покажу вам столицу необъятной страны. Вот послушай.

— Простор небесный сизокрыл и тишина кругом

— Мне уголок России мил, мой добрый отчий дом

— Стою, не глядя на часы, берёзкам шлю привет

— Такой невиданной красы нигде на свете нет....

Звуки рождали гитарные струны, мои голосовые связки. Ночной бриз уносил их в лагуну. И возвращал эхо.

— Уголок России — отчий дом

— Где туманы сини за окном

— Где твои немного грустные

— И слова, и песни русские....

Всё получилось, как задумал.

— Билли, она уже во мне?

— Мудрец. На живца ловишь?

— Как ты можешь? Она же ребёнок.

Это для Билли, а сам решил — ловушку надо захлопнуть. Отложил гитару, привлёк к себе Электру. Примостил её голову на своем плече, зашептал на ухо.

— Когда Даша была беременна, мы ложились вот так рядом, прижимались животами, и создавали семью. А наш ребёнок был между нами.

— Это была Анастасия? — Диана возникла в моём сознании.

— Это была твоя сестра Настя. Ложись в середину — мы создадим семью.

Дважды Диану уговаривать не пришлось. Она была прозрачна, но вполне телесна. Втиснулась между нами и хихикнула, щёлкнув меня по носу.

— Не велик младенец?

— Тебе не следует снимать оптимизатор. Он обучит тебя многим-многим наукам, и ты не будешь белой вороной среди московских сверстников.

— Я буду прозрачной вороной....

За пустой болтовней мир в семье был восстановлен. Наутро мы улетели в Москву.

Путь к созиданию

Люба исполнила угрозу — прилетела в Москву.

Её персональный летательный аппарат, так похожий на тарелку инопланетян, приземлился в хоккейную коробку нашего двора. Думаю, случись такое лет дцать назад, то-то был ажиотаж. Люди сбежались бы со всех углов, поглазеть на внеземное чудо. А теперь в порядке вещей — будто каждый день летающие тарелки приминают траву в московских двориках. Только заядлый шахматист Сорока, поднял голову от доски и проводил любопытным взглядом стройную фигурку моей законной жены. До самого подъезда проводил. А потом горестно вздохнул — то ли отвергнутой молодости, то ли проигранной партии.

— Вот вы как устроились, — Люба обошла все комнаты. — Не дурно, не дурно. Главное, стиль сохранён. Теперь такие вещи только в музеях.

— Да будто бы? — взъерошился, не зная, что ожидать от этого визита.

— А это, наверное, твоя светёлочка? — гостья обратилась к Диане. — Скромно, уютно. Мне нравится.

— Где меня поселишь, дружок? — это уже ко мне. — Какая на вечер программа? Хочу в Большой.

Сходили квартетом в Большой театр. Потом ресторан. Говорила только Люба.

— Москва — самый архаичный город на земле. Всё сохранено, всё. Как в прежние добрые времена.

Эля (Электра) попросила соку. Диана мороженое. Для них любая пища — лишняя нагрузка на организм.

— А мы с тобой, Гладышев, употребим водочки с балычком. И шашлычки! Кутить, так кутить.

Подозвала робот-музыканта, нащёлкала его клавиатурой песню рубежа веков. Выпила и подпевала:

— Я рождён в Советском Союзе

— Сделан я в СССР....

Пыталась всех втянуть в разговор, но смотрела только на Диану. Во все глаза. А я напрягался — что-то будет вечером?